"Владимир Митыпов. Геологическая поэма" - читать интересную книгу авторарайонах.
Рассчитано помедлив, Валентин встал и с ленцой, прогулочным шагом начал пересекать площадь по диагонали. Он видел, как группа, за которой он следовал, у дверей "Байкала" разделилась - после краткого прощанья Стрелецкий с главным геологом вошли в гостиницу, а двое других сели в, видимо, поджидавшую их машину и укатили. Валентин вошел в вестибюль минутой позже и, оглядевшись на всякий случай, установил, что ни профессора, ни его спутника здесь нет. "Двести восемнадцатый - это, кажется, в левом крыле, - припоминал он, поднимаясь по лестнице. - Заходить следом неудобно... Надо выждать хотя бы минут пять..." Он уселся в холле второго этажа, выбрав крайнее кресло, с которого можно было видеть сумрачную даль коридора с глухой ковровой дорожкой, дверными нишами по обе стороны и единственным окном далеко в торце. Ему доводилось слышать, сколь иногда капризны бывают именитые старцы, и из этого следовало, что очень многое может зависеть от первого впечатления, которое он произведет на Стрелецкого. Надо было срочно избрать наиболее рациональную линию поведения, а это, при полнейшем незнании характера почтенного профессора, представляло немалую трудность. Валентин задумался. Как обычно бывает в таких случаях, в голову лезло черт-те что, только не то, что нужно. Ни к селу ни к городу вспоминались давно слышанные истории из студенческого фольклора о чудаковатых профессорах. Например, о математике, который якобы никому за свою жизнь не выставил оценки выше "удовлетворительно", говоря при этом, что все в мире знают математику на "уд" и "неуд", сам он знает ее на "хорошо", а на "отлично"- лишь один господь бог... Или о другом профессоре, сразу говорившем экзаменуемому: шпаргалку - для этого надо хорошо овладеть материалом". Промаявшись безрезультатно минут десять, он так и не пришел ни к чему толковому. "И чего это я буду лебезить? - вдруг подумал он с внезапным раздражением. - Что я, бедный родственник, пришедший за толикой от щедрот богатого дядюшки? Останемся самими собой!" Решительными шагами Валентин приблизился к двести восемнадцатому номеру и, сказав сам себе: "Ну, форвертс!". - твердо постучал. В ответ донеслось глуховатое "да-да", и Валентин толкнул дверь. Стрелецкий, в белой сорочке, стоял перед зеркалом, вдумчиво повязывая галстук. Главный геолог сидел в глубине комнаты возле низенького журнального столика. В комнате было светло, тихо, уютно, слегка пахло одеколоном - видно, профессор только что побрился. "Явно куда-то собирается, - пронеслось в голове. - Черт бы побрал наше пресловутое сибирское гостеприимство! Может, старику оно как раз в тягость: у него гастрит, язва желудка, печень... Может, ему слаще всего пища для ума, а они со своим медвежьим хлебосольством..." Валентин выдержал точно отмеренную паузу и неторопливо, с достоинством произнес: - Здравствуйте, Андрей Николаевич! - Добро пожаловать, молодой человек, - звучно отозвался Стрелецкий, на миг отвлекаясь от зеркала. 11 |
|
|