"Владимир Митыпов. Геологическая поэма" - читать интересную книгу автора

обобщенно, сквозь цветное стекло живого восприятия. И можно только
позавидовать тем, кто вступит под ее во многом еще таинственные каменные
своды именно сегодня или завтра, то есть в этот короткий и скоротечный
промежуток изменения древней науки о Земле, и тем самым станет ровесником и
создателем новой геологии, по праву готовой взять под свою эгиду другие
планеты солнечной системы...
Получилось несколько выспренно, я это сам чувствовал, но странная
штука, к концу своей речи почему-то разнервничался и должен был то и дело
покашливать, маскируя тем самым предательские перепады голоса.
Смышленые чистые физиономии моих слушателей, в основном двенадцати-,
тринадцатилетних подростков, до конца оставались внимательными, и это
придавало мне уверенности. Мой краснощекий Вергилий сидел в первых рядах и
слушал, приоткрыв рот, что тоже вдохновляло. Сколько же ему лет? Скорее
всего, десять-одиннадцать. Чей-то внук. Когда-нибудь и у меня будет такой
же. Вот только доживу ли?..
Меня долго не отпускали: вопросы, вопросы... смешные и серьезные,
наивные и мудрые... Эти славные человечки будто чувствовали, что дома меня
никто не ждет и что спешить мне не к кому...
Вечером, пока еще не совсем стемнело, я заставил себя погулять в
соседнем сквере. Деревья стояли унылые, пыльные. Травы почти совсем не было
видно - выгорела. И немудрено - за все время с конца апреля не выпало ни
капли дождя. Жара все дни стояла такая, что, казалось, после этого лета в
мире останется один пепел. Или головешки. Дышалось трудно - и не только
днями, но и по ночам. Подобного лета на моей памяти не случалось. Пережить
бы его, а там будет прозрачная желто-голубая осень. Да, именно
желто-голубая, цвета опавших листьев и родниковой воды. А пока что... а пока
что даже от скамеек, расставленных вдоль дорожек, как бы веяло жаром -
краска с них частично пооблезла, приводя на память окалину танковой брони, а
та, что еще оставалась, выглядела так, словно вскипела под полуденным
солнцем, пошла пузырями и теперь медленно остывает.
По боковым дорожкам, тесно обнявшись, ходили редкие парочки. Попадались
по одному, по двое и люди моего возраста. Невеселые, они явно были, как и я,
угнетены бесконечной этой жарой.
В акварельно прозрачных тонах угасал закат, небрежно перечеркнутый
двумя-тремя мазками грязно-серых, с румянцем по краю, облаков. Пониже их
стояла одинокая яркая звезда - нет-нет, разумеется, планета. "На западе, в
лучах вечерней зари, в созвездии Девы ярко блестит Венера. Значительно левее
и выше виден яркий Юпитер. Во второй половине ночи на границе созвездий Овна
и Тельца виден Сатурн. В южных районах СССР в лучах вечерней зари на границе
созвездий Льва и Девы можно заметить Меркурий..." Не знаю почему, но именно
эти слова - "В южных районах СССР" - всегда вызывали у меня непонятное
томление в душе. Прочитаешь их, бывало, в случайном листке отрывного
календаря на каком-нибудь захолустном прииске, в чуме оленевода, на дальнем
таежном кордоне или в избушке паромщика, и возникает перед мысленным взором
картина ночной пустыни. В черно-синем, нездешнего вида небе огромная луна,
огромные звезды. Кварцевые блестки в древнем щебне караванной тропы.
Неведомые развалины, полузасыпанные песком. Сухие пыльные растения.
Заунывная переливчатая песня на самом кончике слышимости - или это плач
шакалов?.. В сторону луны, под нее как бы, взгляд видит дальше, отчетливей,
а взору, обращенному от луны, открывается туманная мгла - вроде бы и светло,