"Патрик Модиано. Вилла "Грусть"" - читать интересную книгу автора

Он обернулся и одарил меня печальной улыбкой. Мы проезжали мимо казино.
Ивонна попросила Мейнта остановиться и высадить нас здесь, а до гостиницы
мы дойдем пешком.
- Пусть кто-нибудь из вас позвонит мне завтра. - Кажется, Мейнт
огорчился, что остается в одиночестве. Высунувшись наружу, он добавил: -
Забудьте об этом гнусном вечере.
Потом резко завел мотор и уехал, будто хотел поскорей скрыться с глаз
долой. Когда он свернул на улицу Руаяль, я задумался: где-то он проведет
ночь?
Некоторое время мы любовались фонтаном с меняющейся подсветкой. Мы
подошли к нему совсем близко, и водяная пыль обрызгала наши лица. Я хотел
столкнуть Ивонну в фонтан. Она отбивалась и визжала. Затем тоже попыталась
внезапно столкнуть меня. Наш смех отдавался эхом на пустынной площади.
Неподалеку в "Таверне" официанты расставляли последние столики. Было около
часа ночи. Меня пьянили теплый воздух и мысль о том, что еще только начало
лета и впереди у нас много-много времени, чтобы гулять по вечерам или
сидеть в своем номере, слушая, как мерно скачет глупый теннисный мяч.
На втором этаже казино за оконным стеклом горел свет. В зале для игры в
баккара мелькали силуэты людей. Мы обошли вокруг здания, на фасаде
которого было выведено округлыми буквами: "Казино", и постояли у входа в
бар "Бруммель", откуда доносилась музыка. В то лето повсюду играла музыка
и все пели песни, причем одни и те же.
Мы шли по левой стороне проспекта д'Альбиньи мимо городского парка.
Мимо нас изредка то туда, то сюда проезжали машины. Я спросил Ивонну,
зачем она позволяла Хендриксу хватать себя за попу. "Подумаешь!" -
ответила она. Надо же было как-то отблагодарить Хендрикса, за то что он
дал ей кубок и чек на восемьсот тысяч франков. Я сказал, что, по-моему,
свою попу следует ценить дороже восьмисот тысяч франков, тоже мне, большая
важность - кубок "Дендиот" за изысканный вкус! Тьфу! Никто и не слыхал о
таком кубке, кроме горстки каких-то провинциалов, затерявшихся на берегах
забытого Богом озера. Смешно сказать! Жалкая награда! Разве я неправ? К
тому же какой изысканный вкус может быть в этой "савойской дыре"? А? Она
ядовито прошипела, что Хендрикс "очень сексуален" и с ним было приятно
танцевать. Я ответил, стараясь говорить отчетливо, но все равно от
волнения глотая слова, что Хендрикс - набитый дурак, плюгавый, как все
французы. "Ты и сам француз", - сказала она. - "Нет! Нет! Я не имею с вами
ничего общего. У французов нет настоящей знати, настоящего..." Она
расхохоталась. Я нисколько ее не смутил. Тогда я ей заявил нарочито
ледяным тоном, что впредь ей лучше не особенно хвастаться кубком "Дендиот"
за изысканный вкус, иначе ее засмеют, а ей это вряд ли понравится. Сотни
девушек получили такие смехотворные призы и канули в Лету. Сколько их
снималось в бездарных фильмах вроде "Liebesbriefe auf dem Berg". И на этом
заканчивало карьеру киноактрисы. Много званых. Мало избранных. "Ты
считаешь этот фильм бездарным?" - спросила она. "Конечно". На этот раз,
кажется, мое замечание ее задело. Она умолкла. Мы сели на скамейку в шале
и стали ждать фуникулера. Она тщательно порвала пустую пачку от сигарет.
На пол полетели мелкие, как конфетти, клочки бумаги. Меня так растрогала
ее старательность, что я стал целовать ей руки.
Фуникулер застрял, не дойдя до остановки "Сен-Шарль-Карабасель".
Наверно, сломался, и в такой час чинить его некому. Она была страстной,