"Патрик Модиано. Вилла "Грусть"" - читать интересную книгу автора

отрываясь смотрела на вертящуюся дверь, словно кого-то ждала. Я
расположился невдалеке от нее и видел ее в профиль.
Рыжая. В зеленом шелковом платье. И белых туфельках на шпильках, модных
в то время.
У ее ног, зевая и потягиваясь, растянулась собака. Огромный
флегматичный немецкий дог, белый в черных пятнах. Зеленое, рыжее, черное,
белое. От этого сочетания я как бы впал в прострацию. Вот я уже сижу рядом
с ней на диване. Как же это случилось? Может, немецкий дог послужил
предлогом знакомства, лениво подойдя и обнюхав меня?
Я заметил, что глаза у нее зеленые, все лицо в чуть заметных веснушках
и что она немного старше меня.
В то утро мы гуляли по саду около гостиницы. Пес шел впереди. Мы -
следом, по аллее под сенью ломоноса с большими лиловыми и голубыми
цветками. Я раздвигал зеленые кисти. Мимо газонов и зарослей бирючины.
Смутно припоминаю на сложенных камнях странные, словно покрытые инеем,
растения, розовый боярышник, лестницу с пустыми вазонами. Огромный партер,
весь покрытый желтыми, красными и белыми георгинами. Опершись о
балюстраду, мы смотрели вниз, на озеро.
Я так никогда доподлинно не узнаю, за кого же она приняла меня в первый
день нашего знакомства. Быть может, за скучающего сынка миллиардеров? Но
как бы там ни было, ее очень забавляло, что я ношу в правом глазу монокль
- правда, не из пижонства, не для того, чтобы произвести впечатление, а
просто потому, что правый глаз у меня хуже видит.
Мы умолкли. Я слышу плеск фонтанчика на лужайке неподалеку от нас.
Какой-то человек в красивом костюме спускается по лестнице нам навстречу,
я издалека различаю его фигуру. Он машет нам. Поправляет темные очки,
утирает пот со лба. Она знакомит нас: "Рене Мейнт". "Доктор Мейнт", -
сейчас же поправляет он с ударением на "доктор". Улыбается натянуто.
Теперь и мне следует представиться. "Виктор Хмара", - говорю я. Это имя я
выдумал, заполняя анкету в пансионе.
- Вы друг Ивонны?
Она объясняет, что только что познакомилась со мной в холле "Эрмитажа"
и что я читаю с моноклем. "Не правда ли, забавно? Вставьте монокль, пусть
доктор полюбуется!" Я повинуюсь. "Прелестно!" - кивает Мейнт в
задумчивости.
Так вот, звали ее Ивонной. А по фамилии? Фамилию я позабыл. Всего
двенадцать лет пройдет, и вот уже не помнишь, как официально именовался
человек, кем бы он ни был в твоей жизни. Какая-то благозвучная французская
фамилия вроде Кудрез, Жаке, Лебон, Мурай, Венсен, Жербо...
На первый взгляд Рене Мейнт был старше нас. Лет этак тридцати.
Невысокий, с округлым энергичным лицом и светлыми зачесанными назад
волосами.
Обратно мы шли по той части парка, которую я не знал. Прямые посыпанные
гравием дорожки, симметричные английские газоны с бордюром из
огненно-красных бегоний и герани. И тот же нежный, успокоительный плеск
фонтанчиков. Я сразу вспомнил детство, Тюильри. Мейнт предложил пропустить
по рюмочке, а затем пообедать в "Спортинге".
Мое присутствие ничуть их не смущало, словно мы были знакомы уже целую
вечность. Она мне улыбалась. Мы говорили о каких-то пустяках. Они ни о чем
меня не расспрашивали, только пес приглядывался, положив голову мне на