"Ева Модиньяни. Женщины его жизни" - читать интересную книгу автора

больше, чем когда-либо прежде: в поведении Акмаля сквозило нечто более
угрожающее, чем простая бесцеремонность, в нем угадывались ненависть,
стремление к насилию.
Хашетту было около пятидесяти, он был высок ростом, худощав, кожа на
щеках и шее слегка обвисла, что недвусмысленно свидетельствовало о недавнем
сидении на диете.
- Я полагаю, вы хотите знать, - начал он, - как обстоят дела с
Бурхваной. - Как ни печально, приходилось считаться с поведением, навязанным
ему хозяином по праву сильного.
- Ах да, Бурхвана, - пробормотал Акмаль, покачивая головой, словно
кобра, готовая ужалить. - Бурхвана, - повторил он. - Если бы армия Претории,
вместо того чтобы преследовать по пятам ангольских повстанцев, вторглась в
Бурхвану...
- Дело не в этом, - перебил его американец.
- А в чем же? - презрительно бросил Акмаль.
Хашетт пытался прояснить ситуацию, но араб откровенно игнорировал его.
Он вспоминал о мягких и округлых белых ягодицах девушки, стоявшей перед ним
на коленях, пока его чудовищное орудие вторгалось в ее плоть. Он любовно
смаковал воспоминания о противоестественном, насильственном совокуплении, о
причиненных девушке страданиях, и по его лицу разливалось выражение
блаженства. Этой страстью он был одержим так же сильно, как жаждой денег и
власти.
- Вы меня слушаете? - спросил американец. Улыбка сошла с его лица; было
ясно, что есть предел всякому терпению и он уже исчерпал все свои запасы.
- Разумеется, - ухмыльнулся Акмаль. - Я слушаю, размышляю о делах,
вспоминаю свои маленькие радости, - липкий взгляд с поволокой уставился на
гостя. - Я могу делать несколько дел одновременно, мистер Хашетт. Это
свойственно великим людям.
Акмаль путал власть с величием. Властью, причем со сравнительно
недавнего времени, он действительно обладал; великим ему не суждено было
стать никогда.
До 1964 года Омар Акмаль был бедным бедуином из племени вахиба, никогда
не пересекал границ залива Мазирах, лишь иногда ездил в Мускат на верблюде
закупать шафран и имбирь.
Омар Акмаль был "сыном греха", как и все свободолюбивые вахиба, но, в
отличие от других, не искал независимости и вольных просторов. Его страстью
были деньги. Он знал: чтобы заполучить желаемое, нужно желать всей душой. Он
всей душой жаждал денег.
В один прекрасный день он покинул фирхан своей матери, оставил жену и
двоих детей, отцом которых мог считаться лишь условно, ведь женщины вахиба
отдавались мужчинам по собственному выбору и желанию, и отправился в
Абу-Даби с шестью белыми верблюдами, самыми лучшими во всей Аравии. Они были
его собственностью: по обычаю вахиба считалось, что верблюды принадлежат
мужчинам, а все остальное - женщинам.
Итак, полунищий бедуин Омар Акмаль отправился в Абу-Даби, без сожаления
оставив позади бескрайние дюны, позлащенные солнцем и овеваемые ветром. Он
не тосковал по своей красавице жене, которая предпочитала ему других мужчин,
не для него, а для них натирала щеки шафраном и смазывала волосы маслом. И
чужие дети были ему тоже не нужны.
Без любви вспоминал он и глубокие черные глаза матери, единственную