"Ева Модиньяни. Женщины его жизни" - читать интересную книгу автора

атаковать. - Думаю, даже ваш президент не смог бы себе позволить приобрести
такую. Или я ошибаюсь?
Американец заерзал на подушках широкого дивана, обитого узорчатым
камчатным полотном с золотой нитью. Он принялся массировать мочку правого
уха большим и указательным пальцами, для него это было проявлением крайней
нервозности.
- Мистер Акмаль, - воскликнул он, как дуэлянт, принимающий вызов, - я
здесь не ради удовольствия. Я люблю горы и страдаю морской болезнью. Я живу
в небольшом уютном доме на Парк-авеню и ни за что на свете не променяю его
на этот авианосец.
Бедуин разразился самодовольным клокочущим смехом, и его необъятное
брюхо заколыхалось.
- Веселый вы человек, мистер Хашетт, - сказал он, утирая слезы,
выступившие на глазах, - до чего же веселый!
- Я считаю, что на этом моя миссия заканчивается, - решительно
проговорил Хашетт, давая понять, что собирается уходить.
- В делах спешка очень нежелательна, - заметил бедуин. Он прекрасно
сознавал, что держит в руках и поводья и хлыст.
- Да-да, конечно, - согласился американец. Мысленно он сравнивал грубую
вульгарность бедуина с утонченным аристократизмом Барона. Все его личные
симпатии были на стороне Бруно Брайана, профессиональный же долг вынуждал
занимать позицию по другую сторону линии фронта. Часом ранее, когда
секретарь Бруно сообщил, что Барон не сможет его принять по той простой
причине, что его яхта уже покинула Сен-Тропез, мистер Хашетт испытал чувство
сожаления. Он понимал, что дела зашли слишком далеко и на данном этапе им
уже просто нечего сказать друг другу, но Бруно Брайан умел любую деловую
встречу превратить в событие, во всех отношениях приятное. Теперь же ему
было поручено заставить Барона проглотить горькую пилюлю, и Хашетт для себя
решил, что все расскажет честно: в конце концов, это был единственный верный
способ общения с Бруно. Жаль, что тот отказался от встречи. А может быть,
дай-то бог, Бруно действительно решил перейти в контратаку, и в этом случае
он, Хашетт, открыто встанет на его сторону. На сей раз война велась не
столько между Бароном и "Ай-Би-Би", сколько - хоть и в закамуфлированном
виде - между "Ай-Би-Би" и Омаром Акмалем. Вот этого Бруно Брайан, вероятно,
еще не знал.
- Друг мой, - тем временем говорил Акмаль, ставший вдруг вкрадчивым и
льстивым, - не будьте так обидчивы. В конце концов, не я же возглавляю нашу
организацию. По крайней мере, пока, - коварно добавил он.
- Пока еще нет, - подтвердил американец, вновь обретая способность
улыбаться. - Тогда объясните мне, почему ваши представители так упорно
возражают против возобновления контракта на закупку золота и алмазов? Если
никто не будет покупать у Бурхваны золото и алмазы, это все равно что
приговорить ее к исчезновению с лица земли.
- Даже если бы Бурхвана исчезла с лица земли, меня бы это ничуть не
взволновало. И я не думаю, что "Ай-Би-Би" готова идти на жертвы, чтобы
помочь этой карликовой стране сохранить независимость. А вот что касается
наших дел, могу лишь напомнить вам, что мы находимся в одной лодке.
Это было верно в буквальном смысле слова.
- В любом случае все уже будет не так, как прежде, - отметил
американец. Было уже около часа дня, он позавтракал очень рано и теперь