"Ева Модиньяни. Женщины его жизни" - читать интересную книгу автора

Цветы его никогда не предавали, в отличие от женщин, в отличие от
матери, отказавшейся от него, в отличие от отца, обрекшего его на
беспросветно-серое существование.
Имя Йоганны, названной в его честь, было золотыми буквами вписано в
историю цветоводства. Они с Йоганной выиграли два конкурса по гибридам роз.
Это было великое завершение его труда, снискавшего ему всеобщее признание.
Его мать жила в убогой нищете с продавцом парфюмерии, с которым когда-то
сбежала, его отец умер от злоупотребления спиртным в их старом, заложенном и
перезаложенном доме в Инсбруке.
- Я должен уехать, - он ласкал упругие бархатистые лепестки, стараясь
заглушить боль расставания. - Клянусь тебе, я не забуду тебя ни на минуту.
Все мои мысли будут посвящены тебе. Вернусь, как только закончу работу.
Старый Ганс позаботится о тебе, пока я буду далеко. А потом я тебе все
расскажу. Ты же знаешь, у меня нет от тебя секретов. До свидания, Йоганна.
Старый Ганс хорошо знал хозяина, привык к его бесконечным разговорам с
Йоганной, к его поразительному умению общаться с цветами, как с разумными
существами. Он даже выслушал с превеликим вниманием, когда тот пытался его
убедить, что разговаривать с цветами полезно, потому что цветы умеют слушать
и впитывают слова, действующие на них как живительный бальзам. Он сам
испробовал этот метод и убедился по результатам, что его можно рекомендовать
в качестве действенного. Поэтому его ничуть не удивило, когда Йоганн
смонтировал в теплице стереофоническую музыкальную установку. Ему самому
нравилась хорошая музыка, и он охотно слушал Бетховена, Вивальди или
Моцарта. Может, хозяин и преувеличивал, утверждая, что музыка идет на пользу
цветам, но она уж точно не причиняла им вреда.
- Мне кажется, Йоганна сейчас не в самой лучшей форме, - сказал Йоганн,
поравнявшись с садовником у выхода.
- Я за ней присмотрю, - заверил его садовник.
- Знаю, я всегда могу рассчитывать на вас, - кивнул Йоганн на прощание,
тепло пожимая ему руку.

* * *

Ровно в девять вечера Йоганн Кофлер занял столик в "Курзале", дорогом
баре с террасой в южной зоне на озерной набережной. Была пятница, за многими
столиками сидели влюбленные парочки. Луна отражалась в воде, по которой
скользили величественные лебеди, юркие водяные курочки и переливчатые дикие
утки. Чайки с криком бороздили небо, на котором, словно не желая исчезать,
медлили последние отблески заката.
Йоганн заказал кофе со льдом, и вскоре к нему присоединилась молодая
брюнетка, очень красивая и хорошо одетая, из тех, про кого говорят: славная
девушка и будет хорошей женой. Она вела на поводке породистого ирландского
сеттера с точеной головой и бахромчатым хвостом. Они поцеловались с типично
швейцарской сдержанностью, собака свернулась калачиком у их ног.
Йоганн вновь позвал официанта и заказал для женщины кока-колу с долькой
лимона.
- Именно то, что мне нужно, - сказала она.
Они взялись за руки через стол и поглядели друг другу в глаза, как
влюбленные. Лицо у нее было взволнованное, губы улыбались, приоткрываясь в
любовном призыве. Казалось, она готова осыпать его поцелуями.