"Лев Могилев. Железный человек (научно-фантастическая повесть)" - читать интересную книгу автора

систент смотрел умоляюще. - Сколько лет! А теперь не могу!
- Давайте не будем говорить об этом.
- Стар я... Нервы... Сами видели... Сколько лет... При-
вык... Но не могу!
- Да возьмите же наконец себя в руки! Что вы, как тряпка!
Сколько ни старался профессор убедить помощника, тот уп-
рямо твердил свое.
- Ну хорошо, - сказал наконец Траубе с плохо скрываемой
досадой, - дальнейший разговор бесполезен. По крайней мере
сегодня... Можете быть свободны. Вас проводить?
- Нет, что вы... Я сам... Профессор, простите! Ничего не
могу с собой поделать.
- Ладно уж! Послушайте, Функ, - остановил Траубе уходяще-
го ассистента, - будем или нет мы работать вместе - это од-
но... Но я надеюсь, что сегодняшнее не выйдет за пределы ла-
боратории. Оно должно быть никому не известно. Понимаете?
Иначе может случиться... ну, сами догадываетесь... он может
узнать...
- Что!? - переспросил Функ, вновь побелев как бумага. -
Он... узнает? Никогда!
"Что делать? - размышлял профессор, оставшись один. Вой-
ти, узнать, что там". Траубе не был трусливым человеком.
Много раз в жизни пришлось ему испытать себя. А вот сей-
час... "Да что же я в конце концов! Ну же!" Огромным усилием
воли он заставил себя войти в лабораторию. Железный человек
неподвижно стоял в нише. Медленно-медленно подходил к нему
профессор. Вот они снова стояли друг против друга. Взгляд
железного человека неподвижен. В нем что-то непередаваемое.
Так заключенный смотрит на небо сквозь узкую щель темницы.
Тоска, беспомощность и в то же время великая жажда жизни...
Профессор чувствовал, что вместо пережитого ужаса его охва-
тывает жалость, большое человеческое сострадание. Он, не от-
рываясь, смотрел в глаза своего Гарри, он чувствовал, что
плачет, но не обращал внимания на это. "Боже мой, что это,
радость или горе? Торжество, удовлетворение или растерян-
ность?"
- Гарри! - тихо позвал он. На застывшем лице мелькнуло
какое-то движение.
- Гарри!
Траубе приступил к разрешению одной из самых сложных за-
дач. Дни и ночи проводил он в лаборатории. Доступ в нее был
закрыт всем. Прежде всего необходимо добиться движения глаз
и артикуляции. Это обеспечит постоянную связь с железным че-
ловеком при помощи знаков и речи, решил Траубе. Он изготовил
алфавит: на картонных карточках размером в квадратный деци-
метр тушью написал все буквы алфавита. На стену повесил
большой экран, на котором был изображен огромный черный
крест, и приступил к первому занятию. Взяв указку, он подо-
шел к экрану.
- Гарри, вы меня слышите?