"Лев Могилев. Железный человек (научно-фантастическая повесть)" - читать интересную книгу автора

слушал его. Он словно погружался в океан неопределенных мыс-
лей, таких же неверных, неясных, неподвижных, как волны, та-
ких же темных, как глубины. Для них не требовалось умствен-
ного усилия. Ведь все решено. Они текли сами собой, как во-
да, они рождались и умирали.
- Карти... - долетел откуда-то голос профессора. - Карти,
вы меня слышите?
Нед не отвечал. Ему не хотелось совершать ни малейшего
усилия, даже произнести "да".
Перед глазами в белой руке блеснул маленький флакончик.
- Вдохните. Так, глубже, еще глубже!
Голос растворился в плотной тишине, которая сомкнулась
вокруг. И вместе с ней пришел мрак, пронизанный искрами. А
потом искры погасли.
Профессор работал виртуозно. Послушно расступались ткани.
Они жили, в них струилась кровь, но ни одна капля ее не выс-
тупила на поверхности. Вот она, сонная артерия. Легкая волна
пульсации пробегает по ней. Это одна из великих магистралей
жизни.
А профессор делает свое дело. Нельзя терять ни одной ми-
нуты, ни одной секунды, ибо они решают все. Ошибись - и ты
совершишь убийство, самое простое и самое гнусное, хотя бы
уже потому, что обычно убийца не обещает жертве сохранить
жизнь.
Сложная сеть сосудов отпрепарирована. Наложены пинцеты
Пиана. Тело осторожно повернуто на бок и фиксировано на сто-
ле. Ловко сделаны надрезы, и в сосуды введены канюли, соеди-
ненные трубками с автожектором. Прибор включен. Профессор
переводит дух. Он устал, но отдыхать нельзя.
В руке Траубе одно из совершеннейших изобретений в облас-
ти хирургии - ультразвуковой манипулятор. Великолепный инс-
трумент сделал доступным проникновение в самые интимные
уголки человеческого тела, сделал возможным такие операции,
о которых могли лишь мечтать. По сравнению с ним скальпель
покажется грубым, тупым кухонным ножом, куском железа, раз-
рывающим тончайший шелк живой ткани. Манипулятор закреплен
на тонком подвижном штативе. Он подводится к оперируемому
участку на такое расстояние, какое необходимо хирургу, он
подчиняется малейшим движениям, самой воле хирурга, он поз-
воляет регулировать глубину разреза с точностью до микрона.
Закрепленная на сложном штативе блестящая маленькая лопаточ-
ка легко скользит по операционному полю, и все глубже расс-
тупается ткань.
Кожа опущена на лицо оперируемого. Кажется, что профессор
играючи производит круговой разрез черепа. Но это только ка-
жется... Капли пота бисером блестят у него на лбу, на висках
вздулись синие вены. Напряжение огромно. Поистине великий
труд.
Осторожно приподнимает профессор крышу черепа, и глазам
открывается бледно-розовая, пронизанная тончайшей сетью кро-