"Сергей Могилевцев. Город у моря ("Юный техник" № 6 за 1985г.)" - читать интересную книгу автора

А вот и заветный угол. Небольшая, метр на полтора, мраморная плита.
Стела.
Прежде чем подняться по узкой винтовой лестнице на чердак, в комнату,
сплошь уставленную ящиками с музейным архивом - здесь работал мой друг,
историк Андрей, - я всегда шел в этот темный заветный угол и стоял, стоял,
совершенно забыв о времени.
Плита из мрамора толщиной в десять сантиметров. Кажется, что она
светится изнутри мягким, приятным для глаз светом. Синим. Или скорее
зеленым. А быть может - всеми цветами сразу. Как это получалось, я толком
понять не мог.
Быть может, камень впитывал в себя дневной, рассеянный в комнате свет,
иные излучения и отдавал их благодарным зрителям в сумрачные осенние дни.
На камне было высечено изображение. Пейзаж. Безрадостный, степной, осенний.
Море на горизонте. Несколько белых колонн. Лицо женщины, словно бы
выглядывающее из камня. Больше ничего.
- Во времена тавров, - рассказал мне Андрей, - здесь, недалеко от
города, был языческий храм. Он и сейчас есть. Точнее, развалины, которые
от него остались. Море постепенно подмывает фундамент. Чудо, что
сохранилось это изображение, - и он показывал на стелу.
- Кто она? - спросил я его тогда.
- Богиня Дева. Местный вариант греческой Артемиды. Между прочим, на
этой мраморной плите, - он кивнул в угол, - приносились человеческие
жертвы.
Да, я был благодарным зрителем и слушателем. И казалось, что молодая
женщина там, внутри, навечно впаянная в кусок белого мрамора, отвечает тем
же.
Иногда чудилось мне, что губы ее слегка открываются, силясь что-то
сказать.
Но видел все это я один. Ни Андрей, ни другие сотрудники музея не
придавали стеле большого значения. Быть может, потому и стояла плита в
углу - не нужный никому белый кусок мрамора.
- Ты фантазер, пишешь фантастические рассказы, - говорил Андрей.
- Расскажи мне о ней подробнее, - просил я. - Все, что знаешь.
И мы усаживались на диван в его уютной квартире, ставили на плиту
кофейник, включали настольную лампу.
- Ты помнишь, конечно, - говорил он, - царя Агамемнона, предводителя
греческого войска, изображенного Гомером в "Илиаде". Он отличался
непомерной гордостью и жестоко страдал от своего дурного характера. Во
время осады Трои он убил на охоте лань и похвалялся, что выстрелу такому
позавидовала бы сама Артемида. Богиня разгневалась и лишила греков
попутного ветра. Уступая требованиям войска, и главным образом Одиссея,
Агамемнон был вынужден принести в жертву богам свою дочь Ифигению. В
момент жертвоприношения Ифигения была похищена с алтаря Артемидой и
заменена ланью. Сама же она была перенесена в Тавриду и сделана жрицей в
храме Артемиды.
- Так, значит, храм, который находится за городом...
- Да, это тот самый храм. От него немного осталось - войны, стихийные
бедствия... В храме этом Ифигения должна была убивать на алтаре всех
чужеземцев, терпевших кораблекрушение у берегов полуострова. Позже,
возвратившись в Грецию, Ифигения продолжает служить Артемиде в ее храме.