"Сергей Могилевцев. Собачья жизнь (Комедия в двух действиях) " - читать интересную книгу автора

что подойти к тебе ближе, чем на километр, я, Антонида, увы, не могу! не
могу потому, что воротит меня от твоего застойного рыбьего духа, и вынужден
я, вместо того, чтобы честно исполнять свой законный супружеский долг,
ночевать у моря в обществе верной лохматой псины, от которой тоже, конечно,
попахивает, но не так, как от тебя, любезная Антонида!
А н т о н и д а И л ь и н и ч н а (продолжая зевать). Ах ты, подлец!
И о с и ф Ф р а н ц е в и ч (немного помолчав, нерешительно). Кончила
бы ты, что ли, продавать на рынке свою селедку, пошла бы опять в школу, в
младшие классы, привносить детишкам хорошее, доброе, вечное; глядишь,
Антонида, я бы опять тебя полюбил.
А н т о н и д а И л ь и н и ч н а (перестав зевать, в крайней степени
возмущения). Ах же ты, старый козел! это от кого несет рыбьим духом, так что
не в состоянии исполнять он свои законные супружеские обязательства? это кто
должен опять вернуться в нищую школу, на нищенскую зарплату, привносить
сопливым детишкам хорошее, доброе, вечное? а ихние мамаши, значит, в это же
самое время займут мое место в рыбном ряду? законное, отвоеванное ценой
крови и пота? и вместо меня будут людям продавать керченскую селедку, чтобы
хоть как-то пополнить свой скромный бюджет, свою семейную прохудившуюся
казну; чтобы хоть что-то купить своим сопливым, ни на что не годным
оборвышам, чтобы немного их приодеть, да приобуть, да накормить сытным
куском, чтобы не были они похожи на тебя, злостного оборванца, да на твою
паршивую рыжую суку, с которой ты целыми днями гуляешь вдоль берега моря,
словно какой-то драный кобель, себе на посмешище, и мне на погибель?
И о с и ф Ф р а н ц е в и ч (весело). Не бранись, Антонида, я не шатун,
и не драный кобель, а свободный философ и наблюдатель природы; и жучка моя
не паршивая сука, а великолепная породистая собака, мой верный друг, который
один у меня и остался; вот если бы ты, Антонида, вместо того, чтобы под
видом керченской сельди продавать на рынке тухлую кильку, которую берешь ты
у разных жуликов и перекупщиков, сопровождала меня в моих ежедневных походах
вдоль моря, я бы тебя носил на руках!
А н т о н и д а И л ь и н и ч н а (показывая кукиш) . А этого,
мерзавец, не хочешь?
И о с и ф Ф р а н ц е в и ч (с досадой). Да, куда тебе, порода не та!
нет в тебе, Анто-нида, тех благородных и древних кровей, тех жизненных и
стремительных соков, которые бурлят в жилах этой собаки; нет в тебе,
Антонида, породы, воспитанной тысячами поколений стремительных и отважных
созданий, спутников рыцарей в вересковых шотландских холмах, загонщиков
кабанов и оленей в заповедных королевских лесах, ловцов волков, зайцев и лис
в графских охотах снежной и морозной Руси, - нет в тебе ничего такого,
похожего на азарт, на погоню за счастьем, за истиной, за красотой; нет
потому, что выродилась ты, Антонида, растеряла свою былую породу, за которую
я когда-то и взял тебя в жены; а потому вынужден я один ходить среди своих
пустынных брегов, в мучительных поисках единого закона природы и красоты, и
никого, кроме моей лохматой подружки, не будет у меня еще долгие годы!
А н т о н и д а И л ь и н и ч н а (в крайней степени возмущения). Это у
кого пропала порода? это у кого из керченской сельди превратилась она в
тухлую кильку? это у меня превратилась в кильку порода, это я не ловила в
королевских лесах медведей, лис и косуль? это меня ты когда-то приветил и
полюбил, а теперь, значит, отрекаешься в пользу своей рыжей суки, которая
тебе ассистент и жена в поисках истины, и вместе с которой ты в конце концов