"Владимир Моисеев. Творчество душевнобольных кошек" - читать интересную книгу автора

такая!"
- Я могу идти?
- К сожалению, нет, мистер Хеминг. Вам надлежит отметиться в помещении
17. Вам хотел задать несколько вопросов полковник Чадос. Без его разрешения
вы не сможете пройти в город.
Я поморщился. О Чадосе шла нехорошая слава. Не могу сказать, что
специально интересовался карьерой этого человека, но вроде бы он отвечал у
президента Камароса за национальную безопасность. Особого желания узнать,
как именно понимают национальную безопасность спецслужбы Сан-Лоренцо, я не
испытывал.
- Что-то серьезное? Не припомню случая, чтобы служба безопасности
интересовалась приезжающими на отдых писателями. У вас проблемы с
повстанцами?
- С повстанцами? - испуганно переспросил таможенник. - С какими
повстанцами? Откуда вы взяли, что на Сан-Лоренцо есть повстанцы?
- Бросьте, - сказал я. - Обязательно должны быть. Вы еще скажите, что и
комендантского часа на острове нет!
- Зачем нам комендантский час, мистер Хеминг? Мы мирные,
законопослушные, приверженные идеалам демократии люди. Мы избрали президента
Камароса на честных выборах и теперь делаем то, что он нам говорит.
- Не далее, как три дня тому назад, я прочитал о беспорядках на юге
острова.
- Вы заблуждаетесь. Ничего подобного в "Вестнике Сан-Лоренцо" не могло
появиться.
- В Нью-Йорке есть свои газеты.
- Неужели вы верите американским газетам?

*

Перед помещением, помеченным числом 17, по стойке смирно стояли два
местных морских пехотинца. На меня они старались не смотреть. Лица их были
преисполнены решимостью, характерной для нижних чинов, выполняющих охранные
функции. В руках они твердо сжимали автоматические карабины "М-1". Я оценил,
что президент не экономит на вооружении для своей гвардии.
- Полковник Чадос принимает? - спросил я.
- Момент.
Один из охранников направил на меня ствол своего карабина, второй
обшарил металлоискателем.
- Все в порядке, проходите.
Полковник Чадос чинно восседал за массивным письменным столом,
наверняка оставшимся здесь с колониальных времен. Более абсурдной картины
мне прежде наблюдать не приходилось. Честно говоря, вид полковника напомнил
известную едкость о седле на корове. Не могу сказать, что он чувствовал себя
неловко, правильнее сказать - неумело. Но в этом не было ничего
удивительного, на Сан-Лоренцо каждый знает: свое рабочее время полковник
Чадос проводит в непримиримой борьбе с врагами государства. А такая борьба
редко ведется за письменным столом.
Тут я поймал себя на неточности. И за письменным столом, конечно,
ведется тоже. Но полковник явный практик, ему подавай простор и особые
полномочия...