"Юрий Моисеев. Титания! Титания! (Научно-фантастический рассказ)" - читать интересную книгу автора

работы, Алексей, особенно реконструкция стеллеровой коровы. Она вызвала
восхищение геноскульпторов Калифорнийского Центра. Правда, - с заминкой
произнес Майкл -высказывались сомнения о целесообразности уклонения от
размеров прототипа. Кроме того, ты сообщил ей агрессивность, как будто
совсем ей не свойственную. Это сделано намеренно? Или...
- Никакой ошибки не было, Майкл, - прервал его Алексей. - Стеллерова
корова погибла, потому что у нее слишком далеко был упрятан инстинкт
самосохранения. А я извлек его оттуда на поверхность, и только. Я все-таки
геноскульптор, а не копировщик в музее природы.
- Однако, насколько я знаю, к ней теперь трудно подступиться даже в
лабораторных условиях.
- Мне она подчиняется не раздумывая, - ответил Алексей, - и это доступно
каждому, кто проявит минимум терпения и внимания.
- Но ведь ты был около ее биологической колыбели, Алеша, - вмешался Иван,
- и здесь сработал эффект запечатления.
- Не следует полагаться только на него. Это лишь преимущественное право,
которое легко растерять, если смотреть на животное только как на
подопытный объект.
- Прошу, Майкл, - сдержанно улыбнулся Алексей, открывая тяжелые двери
Центра.
Пройдя просторный холл и коридор, они остановились у высокой медно-красной
двери, яростно полыхавшей пурпуром в косых лучах солнца, которые проникали
через застекленную крышу. На литом барельефе, украшавшем дверь, тянулись
языки пламени, пытаясь сжечь бьющего крыльями Феникса, мучительно
возникающего из праха.
Алексей набрал код входного пароля. Медленно, торжественно разошлись
дверные панели, мгновенно сомкнувшись, когда они вошли.
Двумя полукружиями-крыльями сходились памятные блоки "Феникса" у пульта
управления с двумя экранами и креслами операторов перед ними. Сферический
купол мозга словно нависал над людьми, и Майкл почувствовал
подсознательный протест против строгой простоты зала, не позволявшей
забыть о безжалостной пропасти минувших времен, которая открывалась
испытателям. Ему была непонятна ощущавшаяся в тысяче мелочей
почтительность сотрудников Центра к суровой мощи электронного мозга,
названного "Фениксом" в знак надежды на то, что в зыбучих песках времен
ничто не пропадает бесследно, что подлинная страсть не остается
бесплодной. И Майкл неохотно вслушивался в резко звучащие сухие пояснения
Алексея, который, заметив отчуждение гостя, сократил и без того
немногословный рассказ. Наконец Алексей вопросительно взглянул на Майкла:
- Что тебя еще интересует? Генотека?
- Да, разумеется, - оживился Майкл. - С программированием на "Фениксе" я
уже освоился.
- Полный набор перфокарт и все методики по реконструкции животных,
разработанные в Центре, ты получишь с его помощью, - кивнул он на Ивана. -
А пока я вас оставлю. Увидимся позднее.
- Пойдем, Майкл, - ободряюще сказал Иван слегка обескураженному гостю. -
"Феникс" - детище Алексея, и он органически не переносит отсутствия
интереса к этому удивительному созданию. Ну и еще... у него личные
неприятности. Его оставила жена, забрав сына, после того как Алексей снял
с него генокарту.