"Андрей Молчанов. Свора " - читать интересную книгу автора

задумался над целесообразностью встречи по данному поводу со всемогущим
Иваном Тимофеевичем, к которому уже неоднократно обращался с просьбами
льготного оформления таможенных документов.
Из общения с товарищем отца Миша сделал вывод: непосредственно Иван
Тимофеевич ни в одну из группировок не входил, но криминальный мир Москвы
знал досконально. Специализировался же он на антиквариате, натуральных и
фальшивых ювелирных изделиях и разного рода документах - опять-таки как
истинных, так и сомнительного свойства. В частности, Мише он сделал законный
служебный загранпаспорт МИДа и липовый паспорт гражданина США, с которым
Михаил безо всяких визовых сложностей разъезжал по Европе.
Затевать расследование со спиртом Иван Тимофеевич, наслышанный о Марке,
отсоветовал - мол, дело дохлое: Марка в любом случае прикроют блатные, да и
отоврется старый жулик... А то еще дело и против него, Михаила, повернет,
ему опыта в эквилибристике всякого рода разборок не занимать.
- А потом - кто ты есть? - подытожил Иван Тимофеевич. - Есть ты самый
натуральный лох. И если тебя кинули, то квалифицируется это промеж блатных
так: люди сделали работу, "развели" фрайера. Так чего на них наезжать? А
если была еще и отстежка в общак по данному поводу, хрен ты чего
выкрутишь... Я, конечно, могу тараном пойти - мол, мои бабки сгорели... Это
к тому, чтоб на вопрос ответить: чего вдруг за тебя масть держать взялся? Но
это уже на грани беспредела... И если за руку меня потом поймают, что фуфло
я гнал, - нехорошо мне выйдет в смысле морального облика и авторитета...
Не согласиться с этакой вполне резонной позицией умудренного волка Миша
не мог. Вместе с тем он едва ли не до слез расстроился, понимая, что
оказался в очередном жизненном тупике. Продолжать работу с Марком и с его
вероломной компанией, вкладывая деньги в карманы жуликов, не хотелось.
Его переполняли отчаяние и злоба. Целый год он вертелся как заведенная
машина, недосыпал, экономил деньги, отказывая себе даже в полноценном
питании, и все тяжко заработанное у него безнаказанно и непринужденно
отобрали в одну секунду! "Люди сделали работу!" Ничего себе вывод! Ему бы на
такую синекуру трудоустроиться...
Он заставил себя успокоиться, уже холодно и отстраненно размышляя о
том, что этот год все-таки не прошел напрасно... Хотя бы потому, что он
приобрел немалые знания. Знания многих банковских таинств, приемов игры на
бирже, разнообразия договоров поставщиков с оптовиками...
И тут, подобно хаотично разбросанным железным опилкам, внезапно
притянутым к магниту, из кутерьмы обрывочных мыслей в какое-то горячечное,
пронзительное мгновение у него созрел стройный план действий.
Он долго сидел перед телефоном, раздумывая, не поспешит ли со звонком
Ивану Тимофеевичу, и, тщательно взвесив все "за" и "против", все-таки набрал
номер.
- Ну, давай приезжай, коли приперло, - сказал старший товарищ, не
склонный обсуждать конкретные вопросы и проблемы при посредстве какой-либо
аппаратуры.
Разговор велся на улице.
Выслушав Мишу, Иван Тимофеевич, прищурившись, испытующе взглянул на
него. Спросил:
- Тебе батя объяснял, что с ним будет, если ты погоришь и меня продашь?
И что с тобой в тюрьме будет, хотя бы приблизительно предполагаешь?
- Да! - очень уверенно сказал Миша.