"Николай Молчанов. Петр I (Политические биографии) " - читать интересную книгу автора

сравнение с петровской политикой по своей сущности. Что же касается
сущности, то прежде всего надо подчеркнуть ее подобие событиям, когда
решалась судьба России, таким, например, как спасение ее независимости от
польско-шведского завоевания в начале XVII века. Успешное осуществление
петровской внешней политики укрепило независимость России, отстояло и
обеспечило ее национальное и государственное существование. Угроза этому
существованию в конце XVII века была совершенно реальной из-за все
увеличивающейся отсталости России от Европы, из-за явной тенденции и
способности Европы к колонизации России. Эту тенденцию выразил, например,
знаменитый немецкий философ и ученый Лейбниц, горячо приветствуя победу
Карла XII над русскими под Нарвой и высказывая пожелание, чтобы "юный король
установил свою власть в Москве и дальше, вплоть до реки Амур". Подобное
стремление вполне соответствовало духу многовекового германского "натиска на
Восток". Планы колонизаторской экспансии в отношении России вынашивались в
Англии, не говоря уже о Швеции и даже Польше. Не зря Чаадаев впоследствии
говорил, что Россия могла оказаться шведской провинцией. Другие опасались
раздела русской земли, ее захвата одним или несколькими завоевателями.
Внешняя политика, вся преобразовательная деятельность Петра предотвратили
такую угрозу, исключили ее.
Как это ни странно, такой очевидный результат петровской внешней
политики до сих пор нередко ускользает от внимания отдельных историков.
Поэтому придется напомнить некоторые авторитетные характеристики
критического состояния, в котором оказалась Россия к началу царствования
Петра. С. М. Соловьев писал о "банкротстве экономическом и нравственном"
России во второй половине XVII века. Его ученик, тоже знаменитый историк, В.
О. Ключевский, указывая на бурный прогресс европейской цивилизации,
подчеркивал: "Россия не участвовала во всех этих успехах, тратя свои силы и
средства на внешнюю обо-18 рону и на кормление двора, правительства,
привилегированных классов с духовенством включительно, ничего не делавших и
неспособных что-либо сделать для экономического и духовного развития народа.
Поэтому в XVII веке она оказалась более отсталой от Запада, чем была в
начале XVI века".
Что касается конкретных, частных оценок, то они в необъятной петровской
историографии колеблются от восторженно-апологетических до
уничижительно-презрительных. Такое положение служит естественным отражением
различий политических, национальных, классовых позиций авторов. Актуально
отметить третью тенденцию, которую можно назвать тенденцией к "усреднению".
Она выражается в том, что иногда вообще не видят никаких ошибок и неудач в
политике Петра. Даже такие явные поражения, как Нарва и Прут, объясняются не
его очевидными просчетами и ошибками, но следствием случайного стечения
неблагоприятных обстоятельств. При этом речь не идет об идеализации Петра.
Дело в том, что одновременно принижаются, затушевываются достижения и победы
русской внешней политики петровской эпохи. Так происходит "усреднение",
превращающее живое пламя истории в серый, холодный пепел. Между тем
жестокая, драматическая, грандиозная эпоха Петра Великого требует суровых
рембрандтовских красок.
Наконец, вопрос о личной роли императора в истории русской дипломатии
начала XVIII века. Петр Великий воплощал неограниченную власть
феодально-абсолютистского государства и воплощал ее со всеми особенностями
своей необузданной гениальной натуры. Во всех областях государственной