"Алексей Молокин. Полковник навеки" - читать интересную книгу автора

тумбу у Александровского сада. Впрочем, девушки и на капитана ВВС
реагировали однозначно положительно.
Замечательные, надо сказать, девушки жили тогда в Москве. К некоторым
из них нельзя было подъехать на автомобиле, каким бы престижным он ни был,
зато подрулить на самолете - это запросто. Так что девичьим вниманием наш
капитан обижен не был. Впрочем, как обстоят дела с девушками в учебном
центре, куда он отправлялся после положенного отпуска, он не имел ни
малейшего представления, хотя в силу молодости и позитивности общего настроя
полагал, что с девушками там все в порядке. Позитивное мышление, кстати,
сыграло решающую роль в новом назначении капитана: он искренне верил, что
"караваны ракет помчат нас вперед от звезды до звезды", охраняемые от
всяческих межзвездных супостатов краснозвездными космическими истребителями.
В общем, Москва тысяча девятьсот семьдесят второго года казалась
Василию Стахову прекраснейшим городом мира, да, наверное, таковым она и
была, потому что остального мира капитан по сути дела и не видел.
Кстати, о девушках. В конце последнего собеседования пожилой особист,
изо всех сил и небезуспешно старающийся казаться душевным дядькой,
настоятельно посоветовал капитану поскорее жениться. И выбрать себе жену,
как он выразился, "соответствующую". Что он при этом имел в виду, капитан
прекрасно понимал, не вчера родился. Холостячество в ВВС не возбранялось, но
и не поощрялось. Часто летчики с аэродрома со смешным названием "Карась",[1]
где служил капитан, брали неделю отпуска, чтобы быстренько смотаться в
Оренбург, и возвращались в военный городок уже женатыми. И вот что странно -
такие, казалось бы, наспех слепленные семьи часто оказывались на диво
прочными. Хотя сама Семейная жизнь в маленьком гарнизоне в глубине
казахстанских степей протекала зачастую ой как не гладко. На полигон чуть ли
не каждую неделю прилетали пилоты с других аэродромов Советского Союза,
чтобы отбомбиться по полной программе. Во всех смыслах. Да и неженатых или
просто озверевших от отсутствия женщин приезжих инженеров, отлаживающих на
стартовых площадках, разбросанных по степи, свои страховидные изделия, тоже
было достаточно, а женщинам на полигонах тоскливо и хочется романтики. Не
той, которая в реве ракетных двигателей и дымных росчерках сбитых крылатых
мишеней, а другой, с туфлями-лодочками, мороженым в ГУМе, пестрой городской
толкотней и билетами на концерт Муслима Магомаева. Романтики гражданского
мира.
Василий аккуратно потушил сигарету: курить придется бросить, так что
эта - последняя. Или предпоследняя. Девушка перестала изучать летний
репертуар московских театров и концертных залов и теперь неторопливо,
помахивая сумочкой, шла в сторону площади Свердлова. Капитан поправил
фуражку, мысленно оглядел себя с ног до головы, убедился, что все в порядке,
и пустился следом.
- Позвольте представиться, - сказал он, догнав незнакомку. - Капитан
Василий Стахов. Хотите мороженого?
- Хочу, - сказала девушка. - А вы летчик?
- Так точно, - отрапортовал капитан, - летчик-истребитель.
- А почему не космонавт? - спросила незнакомка. - Большинство летчиков,
когда знакомятся, представляются космонавтами. Секретными. А вы просто
летчик. Вам не обидно?
- Зато я честный, - соврал Стахов. - А кроме того, с такими крыльями,
как у меня, в космосе делать нечего, там крылья только мешают. Вот и ищу