"Николас Монсаррат. Жестокое море " - читать интересную книгу автора

корабль и его команду. Теоретически он гордился оказанным ему доверием, но
не был уверен, сумеет ли справиться с предстоящими испытаниями.
Его списали на берег с Королевского военного флота в 1927 году.
Эриксону пришлось перенести два года лишений, а затем десять лет служить на
дальневосточной линии. Когда он получил там работу, то считал себя
счастливчиком, ибо наступило время депрессии и заката Британии как морской
державы. Он любил море, но любил не слепо. Это была циничная, самоунижающая
тяга к любовнице, которой мужчина совершенно не верит и без которой уже не
может обойтись. Работа оказалась тяжелой: продвижение по службе шло
медленно, постоянно висел дамоклов меч увольнения. За десять лет он
командовал всего одним кораблем - двухтысячетонным старым "купцом", который
медленно разваливался, пыхтя взад-вперед по восточным морским трассам.
Не слишком солидная практика для командира боевого корабля.
Боевой корабль... Эриксон оторвался от скучной описи имущества и вновь
взглянул на "Компас роуз". Корабль выглядел странновато, даже если учесть,
что он еще не достроен, Двести футов длины. Широкий, приземистый и очень
неуклюжий. Спроектированный исключительно для противолодочной обороны, он
представлял собой подобие плавающей платформы для глубинных бомб и был
прототипом тех кораблей, которые впоследствии будут выпускаться дешево и
быстро для удовлетворения потребности в конвойных кораблях. Мачта наперекор
всем морским традициям торчала прямо перед мостиком, позади которого
находилась короткая труба. Высокий полубак оснащен единственной
четырехдюймовкой. Ее сейчас вращали и поднимали, проверяя. Рельсы
сбрасывания глубинных бомб вели к скошенной, как у китобоя, корме,
выглядевшей с эстетической точки зрения отвратительно. Эриксон знал корабли,
приблизительно представлял, как поведет себя этот. Летом в нем будет
жарковато - нет принудительной вентиляции, а во все остальные времена года -
холодно, сыро и неуютно. В любую погоду он будет похож на корыто, а при
обычном в Атлантике шторме его будет бросать, как щепку. Вот и все, что
можно о нем сказать, добавив лишь, что корабль принадлежит теперь ему и что,
несмотря на все недостатки и несовершенства, Эриксону придется пустить его в
дело.
О команде он беспокоился меньше. Эриксон знал, что сможет держать людей
в руках, сможет заставить их делать то, что нужно, если, конечно, сам будет
знать, что именно нужно. Однако в быстро растущем флоте новая команда могла
оказаться и настоящим сбродом, Первая группа основных специалистов уже
прибыла: артиллеристы, акустики, радисты, сигнальщики, мотористы, минеры,
Они казались вполне подходящими, чтобы составить ядро коллектива; но в
списках еще оставались пробелы, которые могут заполнить кем угодно, от
завсегдатаев "губы" и до новобранцев из деревенских драчунов. А офицеры -
старший помощник и два младших лейтенанта - могли испортить любое его
начинание.
Эриксон снова нахмурился, но скрывать сомнения было его главным
правилом. Он моряк. И работа эта была для него обычной морской работой, хотя
она ему и не очень нравилась сейчас. Он вновь склонился над столом, сожалея,
что старпом, в компетенцию которого входила, кстати, и эта папка, не слишком
надежная личность.
Лейтенант Джеймс Беннет, австралиец, прогуливался по захламленной
верхней палубе корвета с таким видом, словно каждая заклепка была его
собственностью. По пятам за ним следовал старшина рулевых Тэллоу. Беннет