"Шарль Монтескье. Размышления о причинах величия и падения римлян" - читать интересную книгу автора

противостоять ему и учиться у него, на его победах; он научил их
окапываться, выбирать место для лагеря и разбивать его, он приучил их к
слонам и подготовил их н более серьезным войнам.
Величие Пирра состояло только в его личных достоинствах. Плутарх *°
говорит, что он принужден был вести македонскую войну, потому что у него не
было средств содержать шесть тысяч пехотинцев и 500 коней. Этот государь,
глава маленького государства, о котором после него больше ничего не было
слышно, был авантюристом, непрестанно затевавшим различные предприятия,
потому что он мог существовать только в качестве искателя приключений.
В союзном ему Таренте учреждения его лакедемонских предков уже сильно
выродились. Он мог совершить великие дела и при помощи самнитов, но римляне
их почти уничтожили.
Карфаген разбогател раньше Рима и пришел в упадок также раньше его;
так, в то время как в Риме общественные должности предоставлялись только на
основании добродетели и не приносили никакой другой выгоды, кроме почестей и
предпочтения при исполнении обязанностей, в Карфагене все, что государство
могло предоставить частным лицам, продавалось и всякая услуга, оказанная
частными лицами, оплачивалась государством.
Тирания государя не столь губительна для государства, как равнодушие к
общему благу в республике. Преимущество свободного государства состоит в
том, что в нем доходы лучше распределяются; но что же сказать, если они
распределяются хуже? Преимущество свободного государства состоит также в
том, что в нем нет фаворитов; но если дело обстоит не так, если, вместо того
чтобы обогащать друзей и родственников государя, приходится обогащать друзей
и родственников всех тех, кто принимает участие в правительстве, тогда все
погибло. Обход законов оказывается более опасным, чем нарушение их
государем, который как первый гражданин государства всегда больше всех
заинтересован в его сохранении.
Старинные нравы, бедность, почти вошедшая в обычай, уравнивали в Риме
все состояния. Но в Карфагене частные лица обладали царскими богатствами.
Из двух партий, господствовавших в Карфагене, одна всегда хотела мира,
другая - войны; в результате невозможно было ни наслаждаться миром, ни
хорошо вести войну.
В то время как в Риме война объединяла все интересы, в Карфагене она их
еще больше разделяла.
В монархиях раздоры легко прекращаются, потому что государь обладает
принудительной властью, которая укрощает обе партии. В республиках они более
длительны, потому что зло поражает обычно ту самую власть, которая могла бы
его устранить.
В Риме, управлявшемся посредством законов, народ позволял, чтобы сенат
руководил внешними делами. В Карфагене, управлявшемся посредством
злоупотреблений, народ хотел все делать сам.
Карфаген, воевавший с бедностью Рима при помощи своего богатства, по
этой самой причине находился в худшем положении: золото и серебро
истощаются, но добродетель, постоянство, сила и бедность никогда не
истощаются.
Римляне были честолюбивы вследствие своей гордости, карфагеняне же -
вследствие своей жадности; одни хотели господствовать, другие же -
приобретать; непрерывно подсчитывая издержки и прибыль, карфагеняне вели все
время войну без любви к ней.