"Элизабет Мун. Дары ("Наемник")" - читать интересную книгу автора

Долл держался в тени деревьев, росших у ручья, и не переходил на другой
берег. Деревья заслоняли ему обзор, но по тому, как ныли у него ноги, он
понял, что местность повышается, неуклонно повышается, делаясь все круче и
круче, и пение ручейка из мирного журчания превращается в пронзительный
частый смех срывающейся с все более и более высоких скал воды.
Неподалеку от ручья он нашел горсть ранних ягод, соблазнительно
поблескивавших красными бочками, и съел их, заев зеленью. Он отдирал время
от времени встречавшиеся на камнях ракушки и высасывал их нежную мякоть;
ухитрился даже поймать рыбину, когда в полдень нож недвусмысленно дал ему
понять (хотя он сам не мог бы сказать, как именно), что пора сделать
короткий привал. Теперь он мог пить вволю, когда бы ни захотел, поэтому с
наступлением ночи он с удовольствием завалился спать, на этот раз в ложбинке
между корнями дуба.
Утром следующего дня, все так же двигаясь вдоль русла ручья, он вышел
из леса на бескрайнюю равнину, заросшую невысокой травой, из которой здесь и
там торчал то пучок камышей, то одинокий корявый куст. Отсюда открывался вид
на окрестности, и он увидел заросли деревьев, повторявшие каждый изгиб и
поворот ручья, другие ручьи и ручейки, впадавшие в этот, увидел тонкие
струйки дыма вдалеке, поднимавшиеся, должно быть, из дымоходов крестьянских
домов, увидел безбрежное зеленое море травы, лизавшее колени холмов.
Выше по склону, где ручей серебристыми струями перескакивал со скалы на
скалу, начинались холмы, уходившие, насколько хватало глаз, к бледному
горизонту. Справа от него исполинская скалистая стена, окутанная голубоватой
дымкой и увенчанная ослепительно-белой шапкой, вдруг выросла словно из
ниоткуда, много выше, чем холмы, которые он видел из дома.
"Ты же хотел приключений. - И снова в воздухе повис этот безгласный
голос, эти неслышные слова. - Ну что, пойдешь за мной? Или отвести тебя
домой? "
Вместе с памятью о доме, который теперь, когда он покинул его, казался
куда более желанным, пришло воспоминание о его первой ночевке и о том
ужасном дне, а следом за ним - о куда более приятных, но тем не менее полных
трудностей днях пути. Но окончательно побудило его продолжать путешествие
воспоминание о Юлии. Она будет рада, если он вернется домой, но она одна
верила, что он способен что-то совершить... чего-то добиться. Ради нее он
пойдет дальше, пока не сможет принести ей что-нибудь... что-нибудь такое,
что будет достойно ее дара.
- Я пойду дальше, - сказал Долл вслух. Молчание. Он почесал ногу
пальцами другой ноги, подождал немного. Нож неподвижно лежал у него в руке.
Да не об этом его спрашивали, понял он вдруг. Вопрос был "пойдешь за мной
или домой", а не "пойдешь дальше или пойдешь домой".
- Я пойду за тобой, - поправился он.
Нож заерзал, и Долл двинулся вверх по крутому склону, следуя за ножом и
стремительным ледяным потоком.
Наконец, едва держась на ногах от усталости, он с трудом преодолел еще
один склон и обнаружил, что вода хлещет из расселины в скале рядом с
утоптанной тропкой. Над головой у него взмывали в темнеющее небо отвесные
скальд голые и неприступные. Долл оглянулся назад, на уходящий вниз склон,
теряющийся в пурпурной мгле, которая скрывала все те места, где он успел
побывать. Неужели нож ждет, что он попытается подняться на эти скалы? Долл
был уверен, что ему это не под силу. Он оглянулся в поисках места для