"Элизабет Мун. Дары ("Наемник")" - читать интересную книгу автора

ночлега и в конце концов втиснулся в щель между двумя массивными валунами,
каждый из которых был больше, чем хижина его семьи, но как только он пытался
свернуться калачиком, назойливый ветер пронизывал его до костей и он никак
не мог уснуть.
Он так и не уснул и уже начинал дрожать от холода, когда послышался
крик. Он вскочил на ноги и принялся вглядываться в темноту, как вдруг нож у
него в руке заерзал.
- Темно же, - сказал он. - Я не разберу дороги.
Он подумал, что нож засияет и осветит ему путь. Но вместо этого тот
начал довольно болезненно щипать ему пальцы.
Еще один вскрик, затем хриплые возгласы. Дрожа от страха, Долл двинулся
на шум, но тут же уткнулся в скалу. Он начал неуклюже карабкаться обратно;
нога соскользнула на каменной осыпи, он упал и услышал, как с грохотом
понеслись вниз камни, вокруг него и под ним, все громче и громче. Они
увлекали его за собой, и Долл принялся цепляться за них в попытке
остановиться. Ему удалось заползти на скалистый уступ, и теперь его ноги
болтались в холодном воздухе, а он лежал животом на острой зазубренной
каменной кромке, отчаянно цепляясь ободранными костлявыми пальцами за край
обрыва.
Он слегка подтянулся вверх, задыхаясь от страха, и пошарил свободной
рукой по сторонам, чтобы найти, за что лучше ухватиться. Потом нога
ударилась о скалу, и он вспомнил, где была опора для ноги. Он осторожно
сполз чуть назад, в темную пустоту, и с выступа слетел еще один камень, с
грохотом отскочил от склона и угодил во что-то, забренчавшее громче, чем
кастрюля его матушки.
На этот раз он услышал снизу сердитый голос, хотя слов и не разобрал.
Дрожа, он вжался в холодную скалу. Но левую руку уже начинало сводить, и ему
пришлось поменять положение, и снова из-под ног у него полетели камни, и он
невольно разжал пальцы и растянулся во весь рост, приземлившись на что-то, с
бранью вывернувшееся из-под него. На этот раз слова были знакомыми. Железные
пальцы клещами сомкнулись на его голой лодыжке, на предплечье, сердитые
голоса грозились содрать с него шкуру, а от их обладателей несло дрянным
элем и луком. Его левая рука бездумно выметнулась вперед, и пальцы,
стискивавшие его лодыжку, разжались. Еще один взмах - и предплечье тоже
больше никто не держал.
- Назад! - выговорил кто-то, тяжело дыша. - Это того не стоит.
Послышались какая-то возня, грохот, лязг и скрежет камня по скале, а
затем металла, и цоканье копыт, и шум упавшего тела, и чья-то ругань -
пожалуй, ругались сразу несколько человек, - и все это постепенно отдалилось
и затихло, а он все еще вжимался в скалу, сдерживая дыхание и дрожа.
Он глубоко вздохнул и протяжно выдохнул, и этот вздох прозвучал как
рыдание. На него эхом откликнулся другой вздох, затем стон. Он замер,
вглядываясь в темноту и не в состоянии ничего разглядеть. И уловил чье-то
дыхание. Сиплое, неровное, с присвистом на каждом выдохе. Чуть левее, там,
куда теперь тянул его нож. Он сделал осторожный шаг, левая нога наступила на
острый булыжник - еще один быстрый шаг, и его нога опустилась на что-то
мягкое, податливое.
Вопль, который последовал за этим, заставил его рухнуть на землю как
подкошенного - так сильно накрыл его страх. Едва он коснулся земли, как тут
же провалился в сон, несмотря на свои синяки, царапины и грозившую ему