"Майкл Муркок. Крепость Жемчужины ("Элрик из Мелнибонэ" #2)" - читать интересную книгу автора

вымощенным улочкам и широким с высаженными деревьями аллеям. И вся эта
влага, которую можно было бы направить на выращивание урожаев,
использовалась только для того, чтобы сохранять внешний вид Кварцхасаата
таким, каким он был во времена своего имперского величия; при этом вода
ценилась больше драгоценностей, ее использование регламентировалось, а
похищение строжайше наказывалось по закону.
В обиталище же Элрика не было и тени великолепия - раскладная кровать,
солома на полу из плитняка, единственное высокое окно, простая глиняная
кружка и кувшин с небольшим количеством солоноватой воды, за которую он
отдал свой последний изумруд. Доступ к бесплатной воде иностранцам был
запрещен, а единственная вода, поступающая в продажу, стоила чрезвычайно
дорого. Вода Элрика наверняка была украдена из общественного фонтана. Об
установленных законом наказаниях за такого рода воровство предпочитали не
говорить даже в узком семейном кругу.
Элрику были нужны редкие травы, чтобы подкрепить его больную кровь, но
даже если бы они здесь и продавались, то теперь ему были не по карману, в
котором оставалось всего несколько золотых монет. В Карлааке это было бы
целым состоянием, но они ничего не стоили в городе, где золото использовали
для облицовки водоводов и сточных канав. Походы по улицам выматывали и
угнетали Элрика.
Раз в день мальчик, нашедший Элрика в пустыне и приведший его в эту
комнату, посещал альбиноса. Мальчик разглядывал его, словно Элрик был
какое-то занятное насекомое или пойманный грызун. Мальчика звали Анай, и
хотя он и говорил на всемирном языке, в основу которого был положен
мелнибонийский, акцент у него был такой сильный, что нередко Элрик не
понимал ни слова.
Элрик еще раз попытался поднять руку, но она тут же упала. В это утро
он смирился с тем неопровержимым фактом, что никогда не увидит свою
возлюбленную Симорил и никогда больше не воссядет на Рубиновый трон. Он
испытал сожаление, но какое-то отчужденное, словно речь шла не о нем -
болезнь странным образом наполняла его сердце ликованием.
- Я думал продать тебя...
Элрик, мигая, вглядывался в полумрак комнаты - в тот дальний ее угол,
куда не проникало солнце. Он узнал голос, но видел лишь неясный силуэт у
двери.
- ... но, похоже, на ярмарке, что будет через неделю, я смогу
предложить только твое тело и оставшиеся вещи.
Это говорил Анай, которого такая перспектива удручала не меньше, чем
Элрика.
- Конечно, ты все еще большая редкость. У тебя лицо, как у наших
древних врагов, вот только кожа почему-то белее кости. Я раньше никогда
таких не видал.
- Мне жаль, что я не оправдываю твоих надежд. - Элрик с трудом
приподнялся на локте. Он полагал, что было бы неблагоразумно говорить здесь
о его истинном происхождении, и представился наемником из Надсокора, города
нищих, который был известен тем, что давал приют любому отребью.
- Я даже было подумал, что ты - волшебник и вознаградишь меня
каким-нибудь тайным знанием, с помощью которого я стану богатым и, возможно,
войду в Шестерку. А еще я тебя представлял духом пустыни, который наделил бы
меня каким-нибудь полезным умением. Но я, похоже, только попусту потратил на