"Майкл Муркок. Бордель на Розенштрассе" - читать интересную книгу автора

Город Майренбург несравненной красоты. Самые знаменитые архитекторы и
строители вложили весь свой талант в создание этих красот, начиная с X века.
Здесь нет ни одного здания, даже самого незначительного, типа склада, сарая,
мастерской, которые бы не вызывали восхищения и не выглядели как настоящее
произведение искусства. В сентябрьское утро, незадолго до рассвета, из
серого тумана разносятся гудки паровозов. В густом воздухе виднеются только
два одинаковых готических шпиля собора Сент-Мари, похожих на две
симметричные, обточенные волнами скалы, возвышающиеся над серебристой
поверхностью лениво застывшего моря. В Майренбурге я жил полнокровной
жизнью. Как ни странно, в то время смерти я боялся куда больше, чем сегодня,
когда она заявляет о себе каждой клеткой, каждым органом моего тела. Никогда
я не жил так напряженно. Живя долгие годы в Майренбурге, я томился от
тягостной и дурманящей чувственности в атмосфере, пропитанной сексуальным
исступлением. Дальнейшее погружение в эту обстановку, если бы это было
возможно, неизбежно привело бы меня к гибели, вот почему я, хотя и с
сожалением, расстался с тем периодом своей жизни, который был связан с
Майренбургом. Полагаю, что я лишился самого лучшего в жизни. Разумеется, все
стало значительно проще с тех пор, как я переехал в Италию, и вынужден был
изменить свои привычки, о которых прежде даже не задумывался. Меня навещают
друзья, мы предаемся воспоминаниям, воскрешаем в памяти лучшие мгновения
жизни, посмеиваемся над худшими. Время не изменило нас. Однако никто из моих
друзей не бывал в Майренбурге, и мне не верят, когда я рассказываю обо всем,
что там произошло со мной. А было что рассказать. Александра. Моя Алиса. Она
так и осталась шестнадцатилетней. Вот она отдыхает, завернувшись в зеленый
бархат. Я касаюсь ее душистой желто-розовой кожи, словно хочу согреть этот
оранжерейный цветок в первые осенние дни. А в это время из танцевальной залы
внизу слышны звуки скрипки, в кафе "Моцарт" играют вальс. Запах моего члена
смешивается с благоуханием ее тела, напоминающим аромат меда и роз.
Сверкающий взгляд, на алых губах играет томная улыбка, лицо обрамлено
темными кудрями. Она раскидывает в стороны тонкие руки, раскрывая объятья.
Александра. Она заставляет называть себя Алекс. Позже она станет Алисой. Я
околдован ею, она - воплощение моей мечты. За окнами, словно мираж,
виднеются шпили и крыши Майренбурга. Еще немного, и я стану жертвой своего
воображения. Эти огромные зеленоватые глаза внимательно и ласково смотрят на
меня. Я покорен. Моя Александра. Она поворачивает голову, слегка приподнимая
плечи, и произносит мое имя:
"Рикки!"
Я кладу ручку и пытаюсь взглянуть поверх бювара, не появилась ли передо
мной та, голос которой я только что услышал. Но увы! И я продолжаю писать,
испытывая удовольствие только оттого, что хоть чуть-чуть могу погрузиться в
атмосферу тех далеких дней.
Ребенком, когда я играл в солдатики, я формировал батальоны, расставлял
кавалерию и артиллерию, испытывая порой неожиданные приступы столь сильного
сексуального наслаждения, что часто достигал не только эрекции, но даже
оргазма. И теперь еще, если я прохожу мимо выставленных в витрине магазина
оловянных солдатиков, я ощущаю волнение не менее слабое, чем в возрасте
двенадцати-тринадцати лет. Я не могу объяснить, почему эта игра с
солдатиками производила на меня такое действие тогда и почему она действует
на меня так же и теперь. Может быть, это связано с тем, что фигурки
находились в полной моей власти, но сами они, в свою очередь, выпускали на