"Майкл Муркок. Бордель на Розенштрассе" - читать интересную книгу автора

степени, что становится почти невыносимо. Я ласкаю кожу незрелого персика.
Снова вижу, как опьяненный одинокий студент уходит с ее вечеринки все в том
же светло-голубом мундире без фуражки, которую заменяет слишком большая
фетровая шляпа; он осторожно спускается по широкой лестнице Младота,
называемой также порой лестницей Тилли. Шляпа закрывает его глаза и
наползает на уши. Еще детские губы складываются в трубочку, и он, слегка
фальшивя, насвистывает арию из оперы Моцарта. Он пытается отыскать дорогу к
Старому кварталу, где он живет. На лестнице с ним столкнулись две юные
розовощекие и белокурые работницы, одетые в шали и длинные темные кофты,
хихикнули и удалились, но он не обратил на них ни малейшего внимания.
Спустившись по лестнице, он направился к мостовой. По обеим сторонам широкой
дороги растут ели и кипарисы, совсем рядом возвышаются ворота из кованого
железа и гранитные колонны Ботанического сада.
Прежние резиденции правителей, расположенные на окраине Старого
квартала, превратились нынче главным образом в общественные здания и музеи.
За парками, окружающими их, тщательно ухаживают. Если бы студент немного
сдвинул шляпу, то увидел бы самое большое здание, вдоль решеток которого он
проходит. Оно было некогда летней резиденцией графа Гюнтера фон Бодессэна,
утверждавшего, что он любит этот уголок больше, чем свое баварское поместье.
Одно время граф представлял здесь свою родину в качестве посла по особым
поручениям. Он помог Майренбургу сохранить свою независимость во время
захватнических войн в середине XVIII века, когда русские, австрийцы и
саксонцы сошлись у границ Вельденштайна, но так и не смогли договориться
между собой о судьбе этой провинции.
Из Ботанического сада доносились тысячи ароматов. Благоухали мелкие
алые розы, ставшие местной достопримечательностью. Эти розы поздно зацветали
и цвели почти до декабря. Трава еще покрыта каплями росы. Студент шел своей
дорогой, свернув на улицу Пушкина. На мгновение его встревожил крик
какого-то проснувшегося экзотического животного, донесшийся из находящегося
неподалеку зоопарка. Его обогнала раскрашенная в голубой, красный и зеленый
цвета тележка молочника, позвякивавшая бидонами. Тележку тянула следовавшая
привычным маршрутом тощая лошадь с шорами на глазах. Наконец он дошел до
площади Люгнерхоф, где в 1497 году был сожжены мученики-протестанты. Дома
здесь сгрудились теснее, склоняясь друг к другу наподобие стариков,
столпившихся для игры в булли. В середине мощеной площади стоял фонтан в
стиле барокко. Студент пересек Люгнерхоф, чтобы пройти в узкий переулок
Коркциергассе. В этот момент луч солнца коснулся позеленевших медных крыш
домов.
Жильцы верхних этажей домов, выстроившихся на правой стороне улицы,
наслаждались теплом, которое дарило солнце, левая же сторона улицы была
погружена в полную темноту. Студент открывает дверь, выходящую во внутренний
дворик, и исчезает. Слышно, как он поднимается по железной лестнице в
комнату, расположенную над старыми конюшнями, где теперь уличные торговцы
хранили свой товар.
А выше, по переулку Коркциергассе, в утреннем свете появилась фигура в
лохмотьях. Она с трудом одолевала крутой подъем улочки, змеившейся до
площади Кутовскиплац, цепляясь посиневшими пальцами за перила. Это маленькое
горбатое существо, усталое и беззащитное, было некогда королевой театра "Шен
театр", "яркой звездочкой исключительной силы, затерявшейся в пучине
разложившейся мнимой жизненной энергии", как писал о ней пятьдесят лет назад