"Майкл Муркок. Меч и жеребец ("Хроники Корума" #3)" - читать интересную книгу автора

показалось, что из-за скалы на него смотрит великан, но в ту же минуту
и
великан, и скала обратились в дерево, затем - в строение, затем - в
диковинного зверя. От Инис-Скайта исходило что-то нечистое и тревожное.
Он
совсем не походил на дышащий покоем и миром Хи-Брисэйл. Напротив,
Коруму он
казался полной противоположностью последнему. Тихие звуки плыли над
островом, они казались то шорохом, то плачем, то шепотом. Воздух пах
гнилью.
Инис-Скайт производил странное, гнетущее впечатление, все здесь дышало
упадком, упадком духа, и этим он походил на земли Фой. Мьерр. От этой
мысли
Коруму стало как-то не по себе. Вряд ли народ Инис-Скайта станет
помогать,
мабденам, скорее он придет на выручку Фой Мьерр.
Ильбрик остановил Тонкую Гриву в паре футов от берега и, подняв левую
руку, возгласил:
- Приветствую тебя, Инис-Скайт! Мы хотим ступить на твою землю.
Дозволишь
ли ты нам сделать это?
Это приветствие было старо, как мир, но оно как-то не вязалось с
образом
той земли, на которую спутники собирались ступить.
- Приветствую тебя, Инис-Скайт? Мы пришли к тебе с миром, мы хотим
поговорить с тобой! - громко выкрикнул златовласый исполин.
Лишь эхо прозвучало ему в ответ. Ильбрик пожал плечами.
- Похоже, нас никто не приглашает. Ну что ж, этикет этикетом, но
идти-то
нам надо.
- Ты что, ожидал вежливого приема? - спросил Ильбрика Корум.
Ильбрик тронул поводья, и Тонкая Грива ступил наконец на серый берег
Инис-Скайта.
Лес, что стоял перед ними, тут же превратился в заросли ярко-алых
перистых ветвей. Ветви покачивались, подергивались, постанывали и
похныкивали. Корум оглянулся назад - вместо моря он увидел стену
расплавленного свинца.
Ильбрик направил коня к зарослям, при его приближении они вытянулись
как
на параде. Тонкая Грива стал упираться, храпеть и прядать ушами, но
Ильбрик
сдержал его и заставил идти вперед. Ветви тут же распушили свои перья,
мягкие листочки касались их тел, отовсюду слышались вздохи.
Коруму показалось, что тонкие усики, которые, ласкаясь, приникали к
нему,
достают уже до самого сердца. Как хотелось ему изрубить эти странно
шевелящиеся ветви! Теперь он понимал ужас мабденов, что попадали в эти
живые
заросли, ужас смертельный, сводивший с ума; даже ему, столько
повидавшему на