"Ги де Мопассан. На пути в Кайруан" - читать интересную книгу автора

в бинокль развалины римских городов. Сперва Вико Аурелиано, далее более
значительный Сиаго, в котором сохранились византийские и арабские постройки.
Но вот прекрасная дорога, главная артерия Туниса, превращается в сплошные
ужаснейшие ухабы. Дождевая вода изрыла ее, размыла и разрушила. Мосты или
провалились и представляют собою лишь груду камней на дне оврага или
уцелели, но вода, пренебрегая ими, проложила себе путь в другом месте и
прорезала в насыпи инженерного ведомства траншеи в пятьдесят метров шириной.
Отчего эти повреждения и развалины? Все тут понятно с первого взгляда
даже ребенку. Эти мостики, к тому же слишком узкие, оказываются ниже уровня
воды, как только наступают дожди. Одни из них, затопленные потоком и
загроможденные сучьями, которые он несет с собою, бывают просто смыты, а под
другими мостами, расположенными не по обычному его пути, капризный поток не
желает проходить и течет, назло инженерам, по старому руслу. Эта дорога от
Туниса до Кайруана производит потрясающее впечатление. Она не только не
помогает передвижению людей и экипажей, но делает его просто невозможным,
создавая на пути бесчисленные опасности. Старую арабскую дорогу, которая
была вполне хороша, уничтожили и заменили рядом рытвин, разрушенных арок,
бугров и ям. Работы еще не закончены, а уже приходится все перестраивать
заново. После каждого дождя снова принимаются за работу, не желая сознаться,
не желая понять, что придется только вечно восстанавливать эту цепь
рушащихся мостов. Мост в Анфидавиле перестраивался два раза. Его только что
снесло опять. Мост Уэд-эль-Хаммам разрушен уже в четвертый раз. Это какие-то
плавучие, ныряющие, кувыркающиеся мосты. Одни лишь старые арабские мосты
стоят прочно.
Сначала сердишься, так как коляска вынуждена спускаться в почти
непроходимые овраги, где раз десять за час рискуешь опрокинуться, потом
начинаешь смеяться, как над неподражаемой шуткой. Чтобы избежать этих
опасных мостов, приходится делать длиннейшие объезды, ехать на север,
возвращаться на юг, поворачивать на восток и снова направляться на запад.
Бедные туземцы вынуждены были пробить себе топором, киркой и косарем новый
путь через заросли каменного дуба, туи, мастикового дерева, вереска и
алепской сосны, так как старый путь нами разрушен.
Вскоре мелкая поросль исчезает и впереди простирается лишь волнистая
равнина, изборожденная рытвинами, в которых кое-где виднеются белые кости
скелета животного с выдающимися ребрами или падаль, наполовину съеденная
хищными птицами и собаками. Пятнадцать месяцев на эту землю не упало ни
единой капли дождя, и половина животных околела здесь от голода. Их трупы,
рассеянные повсюду, отравляют воздух и придают этим равнинам вид бесплодной
пустыни, сожженной солнцем и опустошенной чумою. Одни лишь собаки жирны: они
откормились этим разлагающимся мясом. Нередко можно видеть, как они вдвоем
или втроем с остервенением терзают гнилую тушу. Упершись лапами, они тянут к
себе длинную ногу верблюда или короткую ногу осла, раздирают грудь лошади
или копаются в брюхе коровы. Видно издали, как они, ощетинившись, бродят в
поисках падали, обратив нос по ветру, вытянув острые морды.
Трудно себе представить, что эта почва, которую в течение двух лет жгло
беспощадное солнце и целый месяц затопляли проливные дожди, превратится к
марту и апрелю в бесконечную степь, поросшую травой в рост человека и
бесчисленными цветами, каких не встретишь в наших садах. Каждый год, когда
идут дожди, вся область Туниса переходит в течение нескольких месяцев от
самой ужасной засухи к самому бурному плодородию. Из Сахары, лишенной