"Ги де Мопассан. Бродяга" - читать интересную книгу автора

Ги де Мопассан

Бродяга

Вот уже сорок дней он шагал по дорогам в поисках работы. Он потому и
ушел из своего родного городка, Виль-Аваре в департаменте Манш, что нигде не
мог устроиться. Сильный мужчина двадцати семи лет от роду,
плотник-подмастерье, благонамеренный гражданин, живущий трудом своих рук,
два месяца сидел на шее у родных, это он-то, старший сын в семье! Но кругом
была такая безработица, что волей-неволей приходилось бить баклуши. Дома уже
и хлеба не хватало - две его сестры ходили на поденку, но платили им сущие
гроши, а он, Жак Рандель, здоровущий детина, ничего не делал, потому что ему
нечего было делать, и объедал близких.
Он обратился в мэрию, и письмоводитель сказал ему, что в центральных
департаментах страны работы много.
Рандель запасся удостоверениями и рекомендациями и пустился в путь: в
кармане семь франков, на плече палка, на ней в синем платке запасная пара
башмаков, штаны и рубаха.
Дни и ночи он шагал по нескончаемым дорогам, без отдыха, в дождь и
ведро и все не мог отыскать таинственного края, где для рабочего человека
нашлась бы работа.
Сперва Рандель твердо стоял на том, что раз уж он плотник, то ему
только плотничать и пристало. Но на какой бы строительный двор он ни
заходил, везде ему отвечали, что из-за отсутствия подрядов и своих-то
плотников пришлось рассчитать, поэтому, когда подошли к концу его деньги,
Рандель решил не привередничать и браться за все, что подвернется
Он попеременно работал то землекопом, то подручным конюха, то
каменотесом, валил деревья, обрубал сучья, копал колодцы, месил глину,
собирал хворост в вязанки, пас стадо коз на горе, делал что приходилось за
какие-нибудь несколько су, потому что хоть изредка найти работу на два-три
дня удавалось лишь если он соглашался на самую мизерную оплату, вводя этим в
искушение сквалыг-хозяев и крестьян.
Но уже неделю, как вообще никакой работы не было, и он так обезденежел,
что ел, да и то не вдоволь, один только хлеб, который выклянчивал в
придорожных домах у сердобольных женщин.
Смеркалось, а Жак Рандель все еще шел, измученный, голодный,
отчаявшийся, еле передвигая по травянистой обочине натруженные босые ноги:
его старые башмаки давно развалились, и он берег единственную оставшуюся
пару. Была поздняя осень, суббота. Ветер свистел в деревьях, гнал по небу
серые клубы облаков, тяжелых и быстрых. Пахло близким дождем. В этот
предпраздничный вечер все кругом словно вымерло Кое-где на полях, как желтые
чудовищно разросшиеся шампиньоны, высились скирды соломы, но сами поля
казались безжизненно-голыми, хотя были уже засеяны для будущего урожая.
Ранделя терзал голод, тот яростный животный голод, который заставляет
волков кидаться на людей. Обессиленный, он старался удлинять шаги, чтобы их
выходило поменьше, голова у него свесилась на грудь, в висках стучало, глаза
налились кровью, во рту пересохло, рука крепко сжимала палку, и ему все
время безотчетно хотелось стукнуть со всего размаху этой палкой первого
встречного, который спешит домой к своей похлебке.
Он вглядывался в кромку дороги, и ему виделись за ней выкопанные и