"Ги де Мопассан. Пьяница" - читать интересную книгу автора

слышно. Чем больше набивалось сюда любителей выпить, тем сильнее им
приходилось кричать среди оглушительного шума и стука домино о мрамор
столиков, и это было поводом для того, чтобы шуметь еще больше.
Иеремия с Матюреном уселись в уголке и начали партию, опрокидывая
стаканчик за стаканчиком в свои широкие глотки.
Они сыграли много партий и выпили много стаканчиков. Матюрен все
подливал, подмигивая одним глазком хозяину, толстому, краснорожему
кабатчику, а тот весело скалился, словно был посвящен в какую-то давно
разыгрываемую шутку. Иеремия, поглощая спирт, потряхивал головой, заливался
хохотом, похожим на рычание, и все поглядывал на приятеля с ошалелым и
блаженным видом.
Посетители понемногу разошлись. И всякий раз, как отворяли наружную
дверь, в кабачок вторгался ветер, бурно колыхал тяжелые клубы табачного
дыма, раскачивал подвешенные на цепочках лампы, причем пламя их начинало
мигать, и слышался гулкий грохот прибоя и рев урагана.
Иеремия, расстегнув ворот, сидел в позе пьяного, вытянув далеко вперед
ногу, уронив одну руку, - в другой он держал костяшки домино.
Приятели остались одни, и хозяин подошел к ним, полный живейшего
интереса.
- Ну как, Иеремия, освежил себе нутро?
Иеремия пробурчал:
- Чем больше льешь в утробу, тем в ней суше.
Хозяин коварно взглянул на Матюрена.
- А брат твой, Матюрен, где сейчас, в такую пору?
Матюрен беззвучно засмеялся.
- За него не тревожься. Он-то в тепле.
И оба посмотрели на Иеремию, который, торжествуя, поставил двойную
шестерку и объявил:
- Вот он, синдик!
Когда они кончили партию, хозяин заявил:
- Ну, ребята, мне пора на боковую. Оставляю вам лампу и литровку. За
все гоните двадцать су. Ты запрешь за собой дверь, Матюрен, и сунешь ключ
под навес, как намедни.
Матюрен ответил:
- Ладно, не беспокойся. Все сделаю.
Помель пожал руку обоим засидевшимся гостям и грузно поднялся к себе по
деревянной лестнице. Несколько минут его тяжелые шаги отдавались по всему
домику, а затем глухой треск возвестил, что он укладывается на свое ложе.
Приятели продолжали игру. Время от времени от бешеного, все
возраставшего шторма дрожали стены, ходуном ходила дверь, и собутыльники
поднимали голову, думая, что кто-то вошел. Матюрен брал бутылку и наливал в
стакан Иеремии. Часы пробили полночь. Их хриплый бой походил на лязг
кастрюль, а после каждого удара стоял долгий гул, как от звона старого
железа.
Матюрен сразу поднялся, словно матрос, который кончил вахту.
- Пошли, Иеремия, надо вытряхиваться. Иеремии подняться было гораздо
труднее: он нашел равновесие, только опершись о стол; затем добрался до
двери и отворил ее, а в это время его товарищ гасил лампу.
Выбравшись на улицу. Матюрен запер на замок дверь и сказал:
- Ну, прощай, до завтра.