"Ги де Мопассан. Са-Ира" - читать интересную книгу автора

Лягушатня, Шату, ресторан Фурнез, целые дни в ялике, на воде, десять лет
моей жизни, прошедших в этом уголке, на этих очаровательных берегах Сены.
Мы составляли тогда банду человек в двенадцать, жили в доме Галупуа, в
Шату, и вели довольно забавное существование - всегда полуголые и
полупьяные. Нравы любителей гребного спорта с тех пор очень изменились.
Теперь эти господа носят монокли.
У нашей банды было около двадцати подруг, постоянных или случайных. В
иные воскресные дни у нас их бывало четыре, в другие - все двадцать.
Некоторые из них, если можно так выразиться, проживали при нас неотлучно,
другие же приходили, когда не подвертывалось ничего интересней. Пять или
шесть из них жили на общий счет - на счет мужчин, не имевших постоянных
любовниц; среди них была и Са-Ира.
Это была жалкая, худая девушка, к тому же хромая, что делало ее похожей
на кузнечика. Она была застенчива, неуклюжа и неловка во всех своих
поступках. Она боязливо цеплялась за того из нас, кто был всех
незначительнее, всех незаметнее, всех беднее, и тот жил с нею иногда день,
иногда месяц - смотря по средствам. Как она очутилась в нашей компании,
никто не знал. Попалась ли она нам на какой-нибудь вечерней попойке или на
балу гребцов-любителей, когда мы устраивали нечто вроде облав на женщин? Или
мы просто пригласили ее к завтраку, видя, что она одиноко сидит в углу за
маленьким столиком? Никто из нас не мог бы это сказать, но она была членом
нашей банды.
Мы окрестили ее именем Са-Ира, потому что она постоянно жаловалась на
свою судьбу, на свои неудачи, на свои огорчения[3]. Каждое воскресенье ее
спрашивали:
- Ну, как дела, Са-Ира?
И она всегда отвечала одно и то же:
- Неважно, но надо надеяться, когда-нибудь все пойдет на лад.
Каким образом это жалкое, угловатое и нескладное существо начало
заниматься ремеслом, требующим наибольшего изящества, ловкости, хитрости и
красоты? Это оставалось тайной. Впрочем, Париж полон жриц любви настолько
некрасивых, что они не прельстят и жандарма.
Что же делала она в течение остальных шести дней недели? Несколько раз
она говорила нам, что работает. Но чем она занимается, этого мы не знали, ее
повседневная жизнь нас не интересовала.
Затем я почти потерял ее из виду. Наш кружок понемногу распался,
уступив место новому поколению, которому осталась в наследство и Са-Ира. Я
слышал об этом, так как продолжал изредка завтракать в ресторане Фурнеза.
Наши преемники, не зная, почему мы так ее окрестили, решили, что это -
восточное имя, и стали называть ее Заирой; потом и они оставили свои лодки
вместе с несколькими подругами следующему поколению (поколение любителей
гребного спорта живет на воде три года, а затем покидает Сену и вступает в
магистратуру, в сословие врачей или в политическую жизнь).
Тогда Заира стала Зарой, а затем, еще позже, Зара изменилась в Сару. И
ее стали считать дочерью Палестины.
Последние, те, которые носили монокль, уже называли ее просто
"Еврейкой".
Затем она исчезла.
И вот я вновь встретил ее в Барвиле за прилавком табачного магазина.
Я спросил: