"Ги де Мопассан. Взгляды полковника" - читать интересную книгу автора

решиться: не могли же мы, в самом деле, бросить старика и полуребенка!
Вдруг один из моих солдат, парижанин, по прозвищу Деляга, предложил:
- А ну, ребята, понесем барышню! Какие ж мы иначе французы, черт
подери!
Я, кажется, даже выругался от удовольствия:
- Отличная мысль, орлы, разрази меня бог! Я тоже понесу.
Слева в полумгле неясно вырисовывалась роща. Несколько человек
направились туда и вскоре вернулись с ворохом веток, связанных на манер
носилок.
- Кто пожертвует шинель? - гаркнул Деляга. - Шинель для хорошенькой
девушки, братцы!
Десяток шинелей разом полетел к его ногам. В одно мгновение девушку
уложили, закутали в теплую одежду, и шестеро мужчин вскинули носилки на
плечи. Я встал впереди, справа, и, честное слово, радовался, что мне тоже
дали нести.
Мы приободрились и повеселели, словно пропустив по глотку вина.
Посыпались даже шутки. Как видите, одно присутствие женщины уже
электризует французов.
Теперь люди шли почти что правильным строем, оживились, согрелись.
Пожилой франтирер, державшийся поближе к носилкам, чтобы сменить первого,
кто устанет, пробурчал соседу настолько громко, что расслышал и я:
- Я, конечно, уже не молод, но и во мне все кипит, когда я вижу этих
чертовых бабенок!
До трех часов ночи мы шли, почти не отдыхая. Потом охранение вновь
неожиданно откатилось назад, и отряд моментально залег, темнея на снегу
еле заметной полоской.
Я вполголоса подал команду, и позади раздалось сухое металлическое
клацанье заряжаемых ружей.
По равнине двигалось нечто странное. Казалось, к нам подбирается
какое-то чудовище: оно вытягивалось, как змея, свертывалось в клубок,
снова прядало то влево, то вправо, опять останавливалось и опять ползло
вперед.
Внезапно эта катящаяся масса оказалась совсем рядом, и я увидел
двенадцать уланов, вытянувшихся гуськом и скакавших крупной рысью: они
заблудились и отыскивали дорогу.
Я рявкнул:
- Огонь!
Пятьдесят ружейных стволов пробили безмолвие ночи Затем прогремели
пять-шесть запоздалых выстрелов, наконец еще один, последний, и, когда
разорвалась ослепившая нас завеса вспышек, одиннадцать человек и девять
лошадей лежали на земле. Три коня, обезумев от страха, во весь опор
мчались прочь; за одним из них волочился труп всадника, зацепившегося
ногой за стремя.
За моей спиной кто-то из солдат рассмеялся жестоким смехом. Другой
заметил:
- Вот и новые вдовы.
Он, наверное, сам был женат.
Третий добавил.
- Дело нехитрое!
Из-под шинелей, наваленных на носилки, высунулась головка.