"Ги Де Мопассан. Мадмуазель Перль" - читать интересную книгу автора

совершаются в сердцах честных, в сердцах благородных, в сердцах
безупречных, в тех замкнутых и непроницаемых сердцах, каких не знает
никто, даже те, кто стал их безмолвной и покорной жертвой.
И вдруг, подстрекаемый дерзким любопытством, я сказал:
- Вот на ком вам надо было жениться, господин Шанталь!
Он вздрогнул и посмотрел на меня.
- Мне? На ком? - переспросил он.
- На мадмуазель Перль.
- На мадмуазель Перль? Но почему?
- Потому что ее вы любили больше, чем вашу кузину.
Он смотрел на меня странными, округлившимися, испуганными глазами.
- Я любил ее?.. Я? Что? Кто тебе сказал? - лепетал он.
- Да это же ясно как день, черт побери!.. Ведь это из-за нее вы без
конца оттягивали свадьбу с вашей кузиной, которая ждала вас целых шесть
лет!
Он выронил шар, который держал в левой руке, обеими руками схватил
"меловую тряпку" и, закрыв ею лицо, зарыдал. Он рыдал безутешно и в то же
время комично: у него лилось из глаз, из носу, изо рта - так льется вода
из губки, которую выжимают. Он кашлял, плевал, сморкался в "меловую
тряпку", вытирал глаза, чихал, и опять у него лило из всех отверстий лица,
а в горле булькало так, что можно было подумать, будто он полощет горло.
А я, перепуганный и пристыженный, хотел удрать: я не знал, что
сказать, что делать, что предпринять.
Внезапно на лестнице раздался голос г-жи Шанталь:
- Скоро вы кончите курить? Распахнув дверь, я крикнул:
- Да, да, сударыня, сейчас спустимся!
Потом я бросился к ее мужу и схватил его за локти.
- Господин Шанталь, друг мой Шанталь, послушайте меня: вас зовет
жена, успокойтесь, успокойтесь как можно скорее; нам пора идти вниз;
успокойтесь!
- Да, да.., я иду... Бедная девушка!.. Я иду... Скажите Шарлотте, что
я сейчас приду, - пробормотал он.
И он принялся тщательно вытирать лицо тряпкой, которой года три
стирали записи на грифельной доске. Когда же наконец он отложил тряпку,
лицо его было наполовину белым, наполовину красным; лоб, нос, щеки и
подбородок были вымазаны мелом, а набрякшие глаза все еще полны слез.
Я взял Шанталя за руку и увлек в его комнату.
- Простите меня, пожалуйста, простите меня, господин Шанталь, за то,
что я сделал вам больно... Но я же не знал.. Вы. , вы понимаете... -
шептал я на ходу.
Он пожал мне руку.
- Да, да... Бывают трудные минуты...
Тут он окунул лицо в таз, но и после умывания вид у него, как мне
казалось, был не весьма презентабельным, и тогда я решил пуститься на
невинную хитрость. Видя, что он с беспокойством рассматривает себя в
зеркале, я сказал.
- Скажите, что вам в глаз попала соринка, - это будет самое простое.
Тогда вы сможете плакать при всех сколько угодно.
В самом деле: спустившись вниз, он принялся тереть глаз носовым
платком. Все встревожились; каждый предлагал вытащить соринку, которой,