"Альберто Моравиа. Равнодушные" - читать интересную книгу автора

Этот тяжелый, невыразительный взгляд Карла, стоявшая за креслом матери,
восприняла как удар. Точно вдруг неслышно разбился прикрывавший ее
стеклянный колпак, и она впервые увидела, какой давней, привычной и
тоскливой была разыгрывающаяся перед ней сцена: мать, ее любовник, сидящие
друг против друга и занятые пустой беседой, эта тень, эта лампа, эти глупые,
застывшие лица и она сама, вежливо принимающая участие в праздной болтовне.
"Жизнь не меняется, - подумала она, - и не желает меняться". Ей хотелось
кричать. Она опустила руки и крепко, до боли сжала их в запястьях.
- Можно провести вечер дома, - продолжала мать Карлы, - тем более что
все остальные дни недели у нас строго расписаны... Завтра - чай с танцами в
пользу сирот... послезавтра - бал-маскарад в "Гранд-отеле"... На все
оставшиеся дни мы приглашены к друзьям... Знаешь, Карла... я видела сегодня
синьору Риччи... Она до того постарела... Я рассмотрела ее лицо... Две
глубокие морщины тянутся от глаз до самого рта... а волосы стали какого-то
невообразимого цвета... Просто ужас!
Она скорчила гримасу отвращения и махнула рукой.
- Ужас не в этом, - сказала Карла, подойдя к дивану и садясь рядом с
Лео. Ее томило горькое предчувствие, она предвидела, что хотя и запутанным,
окольным путем, но мать своего добьется - устроит любовнику сцену ревности.
Она не знала, когда и каким образом, но была уверена в этом так же твердо,
как в том, что завтра утром взойдет солнце, а затем настанет ночь.
Собственная проницательность пугала ее. "Спасения нет - все неизменно, и все
подчиняется пошлому року".
- Риччи наговорила всякой чепухи, - продолжала между тем мать Карлы, -
сообщила, что они продали старую машину и купили новую... "фиат". "Знаете, -
заявила эта особа, - мой муж стал правой рукой Пальони, ну, директора
Национального банка... Пальони не может без него обойтись, он хочет сделать
мужа своим компаньоном". Пальони здесь, Пальони там... Какая низость!
- Почему низость? - заметил Лео, посмотрев на любовницу из-под
прищуренных век. - Что во всем этом низкого?
- А вам известно, - сказала Мариаграция, пристально глядя на Лео,
словно призывая его хорошенько обдумать каждое ее слово, - что Пальони -
друг Риччи?
- Это всем известно, - ответил Лео и припухшими глазами тяжело
уставился на Карлу, безропотно смирившуюся со своей участью.
- И вам известно также, - отчеканивая каждый слог, продолжала
Мариаграция, - что до знакомства с Пальони у этих Риччи не было ни гроша?...
А теперь у них - своя машина!
Лео пожал плечами.
- А, вот вы о чем! - воскликнул он. - Не вижу тут большого греха.
Бедные люди, устраиваются как могут.
Этим он словно поджег фитиль мины.
- Ах, так! - с насмешливой улыбкой сказала Мариаграция. - Вы
оправдываете эту бесчестную женщину. Была бы еще красива, а то - кожа да
кости, - женщину, которая беззастенчиво обирает друга, заставляет его
покупать машину и дорогие платья, да еще умудряется устраивать карьеру
мужа - не поймешь, то ли он дурак, то ли разыгрывает из себя дурака... Где
же ваши принципы, Лео? Чудесно, просто чудесно!.. Тогда мне нечего больше
сказать... Все ясно... Вам нравятся именно такие женщины.
"Начинается", - подумала Карла, вздрогнув от нестерпимой досады. Она