"Даниил Лукич Мордовцев. Ирод " - читать интересную книгу автора

- Нет! - строго отвечал Цезарь. - Права рождения, царственная кровь в
твоих жилах, древность рода - все это остается при тебе; заслуги Маккавеев
также почтены иудейским народом и историей. Но где твои личные доблести? Что
ты сделал для Иудеи? Царские дети, как и дети рабов, не рождаются в порфире
и со скипетром в руке. То и другое они должны заслужить сами. Наследие
отцов - это пагуба для их детей. Богатство отцов, слава их имени, власть,
скипетр, переходя по наследству к детям, только развращают их, делают
беспечными к оказанию личных доблестей.
В это время в перспективе между колоннами дворца показалась блестящая
группа. То Клеопатра, в сопровождении многочисленной свиты из придворных и
рабынь, направлялась на половину Цезаря.
Неразгаданная улыбка скользнула по серьезному лицу завоевателя.
"Какие доблести совершила эта блестящая куколка? - казалось, говорила
неразгаданная улыбка. - Что сделала она для Египта?.. А между тем..."
Цезарь вспомнил что-то, и на его морщинистом, цвета старого пергамента
лице показалась краска.

IV

Действие переносится в Иерусалим.
На южной галерее дворца иудейских царей, откуда открывался прекрасный
вид на Гефсиманский сад с его столетними седолиственными маслинами и на всю
Елеонскую гору, в тени навеса сидела вдовствующая царица Александра. Это
была женщина еще не старая; правильные, нежные черты лица изобличали былую
красоту - красоту яркую, жгучую; но годы дум, забот и дорогих утрат наложили
на это прекрасное лицо печать уныния. Царская семья, к которой она
принадлежит, стала как бы чуждою в Иудее. Позади - столько близких ей
покойников, которых она еще вчера посещала в царских гробницах. Впереди -
беспросветный мрак. Что станется с ее дорогими детьми-сиротками? Их дедушка
первосвященник Гиркан - только тень главы иудейского народа. Над всем
господствует хищная семья идумеев: сам Антипатр, слуга языческого Рима,
прокуратор Иудеи, кровожадным коршуном носится над несчастной страной,
отягощая ее поборами в пользу алчного Рима. Старший сын его, Фазаель, свил
гнездо в самом Иерусалиме и держит в тени и первосвященника, и весь
синедрион. Второй сын, Ирод, в качестве наместника Галилеи льет кровь
приверженцев царского дома. А разрушенные стены Иерусалима все еще зияют
своими развалинами, напоминая страшные дни осады города жестоким Помпеем.
Храм Соломона и Зерувавеля все еще стоит обнаженным. Около Овчей купели
груды неубранных камней.
Царица так углубилась в свои грустные думы, что даже не слышала детских
голосов, которые спрашивали: "Где же мама? Где дедушка?"
И вдруг на галерее показалась прелестная девочка, лет шести-семи, с
золотистыми волосами, а за нею почти таких же лет мальчик.
- Ах, мама, как нам было весело! - защебетала девочка, кладя руки на
плечи матери.
- Где же вы были так долго? - спросила последняя.
- У пророков и патриархов, - поспешил ответить мальчик.
- Как? Зачем? Да ведь это далеко - за Кедронским потоком и Иосафатовой
долиной.
Дети лукаво переглянулись.