"Джезебел Морган. За третьей гранью " - читать интересную книгу автора

на последнем издыхании бежала по бескрайним пескам пустыни. Я старалась
бежать правильно, как нас учили на тренировках: не расходовать напрасно
силы, контролируя дыхание, делая как можно меньше движений. Получалось не
очень, но я старалась. Когда от твоей скорости зависит жизнь, запросто
переплюнешь мировой рекорд.
Раскаленный песок обжигал ноги даже сквозь отнюдь не тоненькую подошву.
Каждый шаг причинял боль, я словно видела ожоги на ступнях. Да, никогда не
понимала русалочку, а теперь вовсе усомнилась в наличии у нее здравого ума.
Добровольно терпеть такую боль ради какого-то занюханного принца захудалого
государства?! Одно дело, что любовь действительно зла и по ее прихоти можно
и козла полюбить, но козла неблагодарного... Это уже слишком.
Я на пару мгновений остановилась, пытаясь отдышаться. Самочувствие было
отвратительным: не смотря ни на что, плечи и руки обгорели, голову напекло
до такой степени, что мне пару раз уже являлись миражи Хельги, Генриетты и
Лехвы, тоскливо подвывающие на привиденческий манер. Все тело ныло, ноги
подламывались, а своим дыханием я могла уже по соперничать с драконами (по
температуре, в смысле, а не по запаху!).
Я достала из кармана компас. Металлическая стрелка с нанесенной на ее
поверхность бледно-голубой эмалью, чуть подрагивая, указывала влево. То есть
на север. Значит песчаный зверь еще далеко: при его приближении компас
указывал бы только на него. Хоть что-то радует, да и то несильно. Все-таки
зверь ползет быстрее, чем я иду.
Хотелось только одного - упасть и уснуть. Но я прекрасно знала, что
стоит мне лечь, как я больше не поднимусь. И я бежала дальше.
Передо мной прыгала по волнам песка корявая неровная тень. Солнце все
ниже клонилось к горизонту, одаривая негостеприимную пустыню последними
крохами полуденного жара. Пески из ярко-золотых стали темно-оранжевыми. В
воздухе разливалась серость сумерек, сглаживая границу горизонта. Приятная
прохлада подбадривала, но приходилось смотреть под ноги, да и вообще вокруг.
Кажется, именно ночью на поверхность выползает прячущаяся днем живность.
Хотя мне встретился только один варан. Обменявшись голодными взглядами, мы
разошлись подобру-поздорову, одинаково не вдохновленные видом друг друга.
Какое счастье, что у меня нет зеркала! Иначе сердечный приступ мне
гарантирован...
Когда моя подруга-готка сказала, что ночь это лучшее время уток, я с
ней согласилась. Потому что ночью все ненормальные люди спят (мама, папа и
Хель) и дают нормальной мне спокойно слинять в ночной клуб. Так вот, сейчас
я готова была забрать свои слова обратно. То, что ночью температура в
пустыне падает с чуть ли не с пятидесяти градусов до пяти, я вспомнила
только тогда, когда температура уже упала. Теперь я бежала уже, чтобы не
замерзнуть. Зубы отбивали чечетку, меня тряс озноб. До меня дошло, почему в
пустыне только один песок. От такого резкого перепада температуры любой
камень в пыль рассыплется.
Иногда пески переходили в глинистые, растрескавшиеся от жары участки. С
одного из самых высоких барханов они походили на пчелиные соты. Бежать по
ним было гораздо удобней, чем по песку, так как в нем увязали тонкие
каблучки моих сапог. Впрочем, здесь они изредка застревали в наиболее
широких трещинах, что великолепно подтверждало народную мудрость про хрен и
редьку. Я уже сколько раз кляла себя за то, что не надела что-нибудь без
каблука. Но такыры(1) быстро заканчивались, и мне приходилось снова хромать