"Джезебел Морган. Охотники Смерти или Сказка о настоящей Верности" - читать интересную книгу автора

заверяют меня, что террористическая акция удалась на славу. Поморщившись, я
поднимаю взгляд на небо. Оно же, увы, не спешит радовать меня хорошими
новостями. Прозрачная серая хмарь[2] висит над долиной уже два осенних
десятидневья.
Кир резко посылает своего грифона вниз, к небольшой лесной полянке.
Вернее, прогалине, оставленной местными лесорубами... Только вот пепелище в
центре наводит на совершенно другие мысли...
Его грифон касается орлиными лапами с внушительными когтями пепелища,
беспокойно бьет крыльями, желая снова подняться в воздух, но решительный
всадник безжалостно натягивает поводья. Полу-орел - полу-лев жалобно кричит,
и ему ехидным блеянием-рыком отвечает снижающаяся химера. Опустившись на
землю, она встряхивается и переступает по пеплу козьими ногами. Львиная
голова наклонилась к лапе с выпущенными когтями и настороженно нюхает землю.
Даже дракон на длинном и гибком хвосте изумленно притихает и теперь только
потрясенно выдыхает безобидные темные струйки дыма.
Считается, что зверю свойственно перенимать у своего хозяина некоторые
черты характера, а у магов - специфику их стихии. Моя химера чует смерть.
Грифон Кира тоже, но гораздо острее. Разные пути учения некромантии, что
поделать.
Я сползаю с козлиного бока химеры и наплевательски сажусь прямо на
пепел. Я не брезглива. Кир закончил привязывать к дереву своего грифона и
теперь идет ко мне, флегматично насвистывая легкомысленную песенку.

- Опять?
Я не считаю нужным отвечать, а то он сам не видит! Стаскиваю окованный
сапог и закатываю штанину, мрачно любуясь на полукруг маленьких кровоточащих
ранок. Кир присел рядом и начал хмуро осматривать мою ногу. Я спокойно
наблюдаю за его магией, с горьким удовлетворением понимая, что она для меня
слишком чужая. Ему не нужны заклинания или ритуалы, какие использую я - он
просто смотрит, и Тьма танцует в его зрачках, вспыхивая искрами звезд и
осыпаясь холодными всполохами в Бездну. Истинный Сын Ночи.
- Все.
Он резко встает и идет к границе пепелища. Я невозмутимо любуюсь его
профессиональной работой - на ноге не осталось даже шрамов, и натянув сапог
подхожу к нему. Мне не надо спрашивать, ему не надо отвечать. Мы и так все
прекрасно знаем. Отступников не прощают, и если удалось уйти раз, то во
второй Миледи Непостоянство не будет такой снисходительной.
Но все же нам надо поговорить.
Я осторожно, кончиками ногтей, поднимаю над грудью матово-белую цепочку
с овальным медальоном. Черная эмалевая каемка тускло отсвечивает, более
тонкая алая наоборот ловит редкие крохи света. В центре затейливого узора -
тщательно вычеканенный череп с небольшими рубинами в провалах глаз. Кир
покачивает на мизинце цепочку черненого серебра с таким же медальоном.
Только вместо алой каемки - беспросветно черная, словно собравшая
безысходность ночи, а в глазницах черепа - тусклые черные зернышки агата.
- Не снять? - Мы уже привыкли общаться такими односложными
предложениями, понимая друг друга меньше, чем с полуслова.
- Нет. Задушит.
- Они не успели. Так хоть чуть свободы.
- На что она нам?