"Vояж в Бездну" - читать интересную книгу автора (Бойко Евгения Владимировна)

Глава 7

Алекс твердо решил наведаться в родной мир, а для этого нужно было запастись Силой для переноса. Слишком много он потратил энергии, чтобы найти Иокасту. Слишком много…

И потому как только ночь опустилась на город, вампир вышел на охоту. На этот раз он не был, одержим Голодом и к выбору жертв подходил куда внимательнее. Тенью скользя по опустевшим улицам, он присматривался к поздним прохожим, выискивая среди них того, кому можно было подарить смертельный поцелуй.

Выбор пал на девушку бодро выстукивающий шпильками по мощенной камнем мостовой. Юбка-карандаш не позволяла делать ей широких шагов, и девушка вынуждена была умерять спешку плавно покачивая бедрами и поправляя время от времени сползающую с плеча ручку сумочки. Рыжие волосы незнакомки завитые в тугие локоны переливались в свете фонарей всеми оттенками оранжевого, золотого и смешно пружинили.

Еще немного и она уйдет с освещенной мостовой. Свернет на одну из тихих безлюдных улочек, где никто не помешает ему осуществить задуманное.

Алекс втянул воздух, наслаждаясь ароматом жертвы. Лимонник, папоротник и лесная фиалка… Но не по запаху выбирают своих "клиентов" дети волчьего солнца. Их привлекает энергетика. У этой как раз подходящая… В меру порочная, выдержанная, будто редкое коллекционное вино.

Вот оно. Девушка как он и предполагал, свернула с мостовой, и он метнулся следом.

Вампир напрягся, готовясь к прыжку, но тут в одном из окон второго этажа зажглась лапочка и внезапно остановившаяся девушка, оказалась стоящей в круге света. Она медленно повернулась, и Лекс увидел, что на ее тонких губах играет усмешка. Странно. Она ведь его не видит!

Девушка фыркнула и продолжила идти, постепенно ускоряя шаг. Лекс чувствуя вспышку азарта, осторожно последовал за ней и вскоре незаметно для себя обнаружил, что они перешли на бег. Рыжая бестия неслась, едва касаясь каблучками асфальта и легко перепрыгивая препятствия.

"Пора заканчивать с этим" – подумал Алекс и выжал из себя максимальную скорость, стремительно сокращая расстояние между ними. "Жертва" и ее преследователь уже давно переместились от основной дороги в узкие улочки. Но тут девушка исчезла из его восприятия. Вампир резко затормозил, осмотрелся, но кроме играющего листьями ветерка в радиусе двадцати метров движения не было. Только выплывший из облаков месяц позволил вампиру выхватить у темноты застывший на ветке силуэт.

Девушка подалась вперед, в оскале обнажая удлинившиеся клыки и оттолкнувшись, прыгнула, уже в воздухе меняя форму. Лицо вытянулось, глаза пожелтели, и вместо человека на землю мягко спружинив на лапах приземлилась волчица.

Рука вампира машинально потянулась к перевязи. Мозг запоздало отметил, что сейчас не те времена. Да и зачем вампиру меч? Но против вервольфов его боевые чары бесполезны. Потому либо придется использовать клыки и когти, либо оружие… Либо… нет, сейчас еще не время…

Черт! Как он сразу не обратил внимания на серую, будто покрытую пылью ауру? Уловил только заманчивый темный налет столь любимый сердцу ночного племени. Кто же мог подумать, что в городе есть оборотни? Их запах здесь не ощущается. К тому же времена когда кланы ведьм и вервольфов были практически в каждом городе и мало-мальски приличной деревне минули.

Ведьмы вообще предпочитают собираться вместе как можно реже – они урожденные одиночки. Каждая в глубине души лидер. Хозяйка. Повелительница всего сущего. Две ведьмы в одном доме не уживутся. Что уж там говорить о нескольких?

Они предпочитают нейтралитет – ты не трогаешь меня, я не трогаю тебя. Но если попадешься… пощады не жди.

Иное дело вервольфы. Эти живут и охотятся стаей. Правда, Лексу казалось, что в нынешнее время их в этом мире нет. Или они научились мастерски скрываться?

Из темноты – лучшего друга всех ночных жителей – выступило еще три девушки. Ведьмы. Их ауры сияющими радугами вспыхнули в восприятии вампира. Да, они могут… таиться.

Итак, три ведьмы и волчица. Вместе?

– Помниться, я обещала убить тебя при следующей встрече… – Смуглое лицо девушки с карими раскосыми глазами осветилось вспыхнувшим неподалеку фонарем. Чтобы узнать ведьму вампиру понадобилось не больше доли секунды.

V век до Р. Х.

Над вольными просторами степными кровавым пологом спускался закат. Багряный диск светила грациозно прятался за линию горизонта, чтобы вновь подняться над землей спустя короткую еще летнюю ночь…

Налетевший с севера холодный ветер пригнул до земли ковыль и принес с собой запах дыма. Всхрапнул под наездником вороной жеребец с лоснящейся, будто натертой маслом шерстью, скосил огненно-фиолетовые глаза на убийцу своего хозяина.

Встать бы на дыбы, изогнуть спину, сбросить с себя ненавистного седока затоптать его, смешать с пылью степною, обагрить землю кровью… Но крепко сжимают ноги бока, впивается стремя в податливую плоть. Позвякивают колокольчики на сбруе, нетерпеливо бьет подковами жеребец…

Алекс пришпорил коня и направил его на запад, к порогам Борисфена. Завтра похоронят очередного скифского царя и в суматохе – вечной спутнице такого рода действ – будет, чем поживиться "тому о ком не говорят".

Смутные времена переселений и крупных военных кампаний любимы ночным племенем. Они позволяют охотиться, не боясь быть обнаруженными. И мало кто из молодых вампиров, познавших все прелести и недостатки своей новой "жизни" отказывается от этого удовольствия…

Воспользовавшись некоторым послаблением упирающихся в бока стремян, жеребец с храпом взбрыкнул в тщетной попытке сбросить седока, порождающего в его душе безотчетный страх и ненависть.

Алекс не задумываясь ударил рукоятью нагайки по чувствительным ноздрям, сместился ближе к шее и сильно сжал бока выбивая дыхание, заставляя жеребца мотать от боли головой и вертеться на месте, время от времени, поднимаясь на дыбы. Из разорванных удилами губ летела густая кровавая пена…

Вампир с трудом сдержал желание вонзиться удлинившимися клыками в шею животного. Он давно не питался "нагуливая" аппетит перед предстоящим развлечением и сейчас только жадно втягивал соленый запах бездарно растрачиваемой крови…

Но ничего. Скоро, уже скоро его воздержание вознаградится сторицей.

В быстро сгущающихся сумерках уже виднеются стены города…

И преодолеть их не составило для вампира труда. Обратившись бесплотным туманом, стелясь низко к земле, смешиваясь со вздымаемой стихией пылью, он беспрепятственно проник в город и тенью, проскользнув через выставленную охрану, добрался до шатра, в котором держали обреченную на смерть наложницу. Вампир не сомневался, что ее кровь ничем не отличается от крови остальных кочевников, но сам дух охоты и постоянной опасности доставлял ему наслаждение.

Наложница – молодая женщина с раскосыми черными, как южная ночь глазами и гривой жестких прямых волос сидела рядом с юной невольницей, что держала серебряное зеркало.

– Сегодня моя последняя ночь, – тихо сказала женщина, подводя глаза тушью. – Завтра я последую за мужем. Меня убьют, чтобы захоронить вместе с его выпотрошенным набитым травами телом. – Голос ее не дрогнул, только на миг изогнувшиеся в презрительной улыбке губы показали истинное отношение к происходящему. – Вот чего я заслужила. Вот в чем состоит мое призвание – и при жизни и после смерти быть вещью, собственностью… сначала отца, после мужа…

Невольница молчала, почтительно опустив глаза. Ей тоже предстояло быть убитой на грандиозном ритуале, сопровождающем погребение. Сейчас она жалела о том, что верой и правдой служила своей госпоже и "удостоилась" чести быть погребенной вместе с ней.

Алекс обнажил в оскале удлинившиеся клыки и наслал на невольницу усыпляющие чары. Она ему не нужна. Для успеха предстоящего спектакля рабыня должна быть в неведении относительно того что…

– Сария? – царица едва заметно изогнула брови.

– Тише… – мягко попросил Александр. – Нас могут услышать…

– Кто здесь? – из складок украшенных золотой вышивкой одежд женщина вытащила железный нож с костяной ручкой. Оставалось только гадать, откуда он взялся у приговоренной к смерти. И для чего… Возможно она собиралась оборвать нить своей жизни еще ночью и хоть немного нарушить погребальный обычай?

– Вам суждено погибнуть завтра, но я могу предложить кое-что взамен.

– Я ни в чем не нуждаюсь! – женщина гордо вскинула голову и крепче сжала рукоять ножа.

Не такого ответа он ожидал.

– Отказываетесь от вечности?

– Вечности?

– Моя царица я могу подарить вам неувядающую красоту и бесконечную жизнь.

– Стража! – крикнула наложница и если бы чары Алекса не заглушили его, план был бы испорчен.

– Хорошо. Вы пренебрегаете этим… но хотите ли отомстить обрекшей на смерть черни?

Уверенность женщины заметно поколебалась.

– Что вы хотите взамен? – спросила она, не понимая, что уже пропала. Дала свое согласие, как только заговорила с ним…

…А следующим вечером Алекс расположившись на безопасном от жрецов расстоянии, с удовольствием наблюдал за ритуалом погребения. В грудь невольницы вонзили клинок и бросили ее к уже умерщвленным слугам.

Пора было заканчивать…

Жрецам – ритуал, вампиру – ожидание. А само представление только начиналось.

На глазах у побледневших невольных зрителей тело женщины медленно воспарило, мертвые руки сжались вокруг рукоятки ножа, вытаскивая клинок и отшвыривая под ноги испуганных жрецов. На восковом лице распахнулись поддернутые мутной пеленой глаза, посиневшие губы обнажили удлинившиеся клыки.

Вампир улыбнулся. Он ведь обещал, что она лично уничтожит приговоривших ее тварей? А кто будет править ее телом – о том разговора не было.

Кукла-марионетка повисла на ниточках, в точности повторяя то, что происходило с мертвым телом наложницы. На личике проступил звериный оскал. По принципу действия эта марионетка была близка к куклам Вуду, но по возможностям – куда более совершенна. Она управлялась мыслью мага и могла менять не только положение, но и выражение лица. Даже говорить то, что прикажет Хозяин.

– Вы верите в загробную жизнь? – прорычала наложница, подцепляя пальчиками лицо одного из жрецов. – Что ж… у вас есть отличный способ проверить! – она пробила грудную клетку и сжала пальцы вокруг трепещущего как птичка в клетке сердца поющего свои последние аккорды.

– Нет! – захлебываясь слезами, крикнула стоящая неподалеку женщина. Вампир сразу определил, что она была сестрой его игрушки. И ведьмой. – Ты! – ее глаза вспыхнули всепоглощающей ненавистью, когда женщина встретилась с взглядом вампира. – Проклятый!

Ведьма бросилась к нему, но Алекс уже растворился во тьме, и только куколка продолжала дергаться на повисших в воздухе ниточках, приводя в движение мертвое, сеющее смерть тело…

Стоит ли говорить, что ведьма была очень рада, встретив убийцу сестры спустя столько лет? Тогда она была еще слишком слаба, чтобы противостоять как ему, так и приговорившим наложницу к смерти жрецам. Но сейчас сила вокруг нее разворачивалась огненными лепестками, заставляя воздух дрожать.

– Когда-то ты убил мою сестру… Теперь ты уничтожил мою подругу. Не кажется ли тебе что это уже чересчур? Тебе не удастся уйти от расплаты кровососущая тварь!

Невероятно быстро ведьма переместилась почти вплотную к Алексу и замахнулась мечом в сокрушающем ударе. Вампиру лишь чудом удалось уклониться, уйдя в кувырок, и откатившись из-под взрывающей землю, булатной стали.

– Твоей подруге? – Алекс выставил энергетический щит принявший на себя колющий удар ведьмы, пробивший в нем брешь. – О ком ты говоришь!

– Как же быстро ты забыл ее! – вампир наткнулся на поставленную Сафьях воздушную подножку и растянулся на земле. Увернулся за долю секунды то того, как меч вонзился туда, где была его голова. – Маша. Ее звали Маша!

– Я сделал это непреднамеренно! – крикнул Александр, перехватывая клинок у самого лица и с усилием, отводя его в сторону. Густая, тягучая кровь вампира заставила потускнеть сталь…

– Лжец! – ярилась ведьма. – Да разве имеет значение причина? Важно то, что она мертва. А раз так то и тебе не жить.

Застывшие мраморными изваяниями наперсницы Сафьях следуя неслышному приказу, ринулись вперед.

Все. Это конец. Или нет?

Алекс вытянул перед собой руки с раскрытыми ладонями, изливая в пространство чистую как первозданный свет силу. Время замедлилось до предела. Вампир всмотрелся в глаза ведьмы, устремляясь к ее воспоминаниям вместе с кровью, вместе с импульсами, передающими от одного нейрона к другому по цепочке до участка мозга, отвечающего за память… а уже оттуда по тонкой сияющей синим ниточке к легкому облачку души с калейдоскопом канувших в Лету событий. Схороненных и тщательно укутанных пушистым одеялом забвения.

Это величайший дар и страшнейшее проклятие – погружаться в чужие мысли, но… Зная, что правит человеком, получаешь над ним власть.

"Маленькая кухня, в которой едва помещается печь, холодильник и мойка… На брызгающей горячим жиром сковороде очередная порция котлет, которая уже готова присоединиться к остальным в большом блюде на ютящимся у окна столике.

Вечно усталый и недовольный муж с банкой пива смотрит очередной чемпионат по футболу вместе с такими же друзьями-свиньями.

– Пошевеливайся детка, если не хочешь чтобы мы поужинали твоими прелестями, – один из друзей с сальной улыбкой хватает пониже спины и, достав из холодильника бутылку водки, возвращается в наполненный вонючим сигаретным дымом и криками зал.

Хочется взять лежащий на мойке нож и прирезать всех кто попадется под руку. Пальцы тянутся к рукояти, немного отстраняются, скользят по стали оставляющей на коже саднящие царапины…

Котлеты, злобно шипя, плюются жиром уже вовсю, добавляя к общей какофонии запахов еще и гарь.

– Заснула ты там что ли? – кричит раздосадованный муж.

А там за окном только ночь и свобода. Узкий лунный серп в туманном мареве облаков. Качающиеся верхушки акаций возле их старого дома с облупившейся штукатуркой и свет одиноких фонарей, будто заблудших душ в чреве мегаполиса. Каждый сам за себя, зверь против зверя.

Кто виноват, что ты несчастлива? Он? Нет… Только ты.

В душе из маленькой искорки разгорается пламя. Его могло не быть, будто безумие оно дремало бы на самом дне души до самой смерти, но разбуженное этим тоскливым вечером, безучастными людьми от которых не скрыться – вспыхнуло, заполняя душу, вытесняя другие эмоции и отключая разум.

Уже увереннее рука смыкается на рукояти. Но не для того чтобы погрузить лезвие в плоть…

Черты ненавистного благоверного и его товарищей проступают все в тех же котлетах, и лезвие начинает резать их, размазывая по сковороде. Нанося удар за ударом, рука уже не может остановиться.

Крики в зале: восторженные и возмущенные затихают. Затихает и ненависть, оставляя после себя только звенящую пустоту.

Нож падает на пол, негромко звякнул при ударе о плитку и плечи невольно вздрагивают. Поздно что-то менять. Дорога выбрана. Остается идти по ней.

Шаг за шагом, преодолевая расстояние до зала еще не веря но, зная, что в комнате больше нет живых, чувствуешь, как в солнечном сплетении разрастается пушистый комок холода…"

Пребывая в странном состоянии безвременья, Алекс воскресил чувство вины, овладевшее тогда ведьмой, и ударил по чувствительным нервным окончаниям. Мыслеформа сорвалась с кончиков пальцев готовая объять жертву, как только время вернет привычной ход.

Чем уязвить Сафьях вампир и так знал, потому сразу заглянул в глаза следующей жертве – Волчице.

"Пахнущий мхом и папоротником лес. Пряная влага на листьях собранная в сверкающие радугами бриллианты. Мягкая почва под босыми ступнями, распущенные волосы с запутавшимся в них ветром… острый как лезвие бритвы солнечный луч, безжалостно высвечивающий малейшие недостатки такого хорошего дня.

– Смотри, что я умею! – сползшая с плеча свободная белая рубаха легко соскальзывает на землю, обнажая сияющее, будто паросский мрамор юное тело.

Легкая как выпорхнувшая из кокона бабочка летишь над землей, чувствуя, как по коже пробегают разряды трансформации, изменяющие физический облик, но не затрагивающий разум.

– Оборотень!

Росчерк жестокой стали, скользнувший по обоюдоострому лезвию блик и синее небо такое безнадежно далекое, что коснуться его можно разве что мечтой отразившееся на нем…"

Боль. Выплетая паутину чар, вампир позволил еще одной мысли зависнуть в подвешенном состоянии.

"Центр города, оживленная, несмотря на время суток улица. Молчаливые свидетели творящейся истории дома укоризненно светят окнами. Спущенный с поводка дог стремительно настигает отчаянно кричащую жертву… Сучку посмевшую украсть ТВОЕГО мужчину…"

Ненависть и чувство потерь Сафьях. Две мыслеформы, две разрывные пули…

Маятник вновь начал раскачиваться, время сдвинулось с мертвой точки, увлекая за собой вампирьи чары. Ведьмы пошатнулись будто от удара. Стекленеющие глаза с расширившимися зрачками смотрели вглубь себя, вновь и вновь переживая разрушительные эмоции.

Они допусти ошибку: на вампира надо нападать скопом, не растрачиваясь на устрашающие беседы и соблюдения какого-то там кодекса.

Рассеянно скользнув взглядом по скорчившимся телам, Алекс едва заметно пошевелил пальцами, призывая стихию огня в одно мгновение испепеляющие тела подвластных ему сейчас женщин. Да. Вампирьи чары имеют свойство растекаться по крови жертвы, по ее ауре и с каждым мгновением все полнее подчинять жертву…

Дождавшись пока ветер, развеет пепел, вампир подхватил брошенный покойной Сафьях меч и шагнул в покорно раскрывшуюся воронку портала.