"Vояж в Бездну" - читать интересную книгу автора (Бойко Евгения Владимировна)

Глава 7

Снег. Лед. Мороз.

Зима…

Она пришла резко в один вечер, выстудив землю и укрыв ее пушистым белым ковром, сковав хрусталем, ручьи и реки… Припорошив не сбросившие еще листву деревья, одев в богатые наряды ели.

И сидя у костра с веселым треском поедающего подношение, грея руки, пытаясь вернуть тепло озябшему телу, вспоминаешь, сколько всего связано с этим, самым любимым временем года. Хоть я и люблю все…

Детские игры с друзьями… некоторых из них уже нет в живых. Снеговики, "ангелы" на снегу, батальные сражения снежками…

Новый Год, ценить и любить который начала в пятнадцать – тогда когда многие уже перестали это делать…

Первый робкий поцелуй, студенческие посиделки в продуваемой всеми ветрами беседке оживляемые вином и пивом, им не страшны морозы…

Снежинка за снежинкой, все быстрее и быстрее… и вот еще минут назад просто шел снег, а теперь кружится в дикой пляске метель, бросая в лицо ледяную крупу.

Охапка кроваво-красных роз с темной каемочкой…

– Маша, как я счастлив! Теперь мы будем настоящей семьей!

Одинокая слезинка на щеке.

– Они сказали что…

Розы, розы на снегу… красиво. И почти так же больно как если бы их шипы пронзили сердце.

Можно лгать кому угодно, иногда – даже себе. Жаль что недолго. Ведь правда всегда останется с тобой. Навсегда.

Нет, я не хочу жить вечно…

– Маша, да очнись же! – Брукса резко встряхнула меня за плечи. – Сейчас не время уходить от реальности.

– А?..

– Мастер час назад ушел за хворостом и до сих пор не вернулся.

Я передернула плечами. Сейчас, сейчас Брукса выдаст свое очередное предположение – пророчество.

– Мне кажется, я чувствую присутствие земляного духа.

– Элементаль? – у меня возникло ощущение, что Алекс возник прямо из воздуха, соткав плоть из густых вечерних сумерек. – Плохо, очень плохо. – Он кивнул на деревья окружающие лагерь. – Чувствуешь? – спросил он у Бруксы и она кивнула.

– За хворостом отправились пятеро… – сказала она, обнажая меч.

– Что происходит?! – я боялась услышать обычное: "Сейчас увидишь", но вместо ответа подруга кивнула на выступивших из теней наемников охранявших наш караван.

Алекс пригнулся и зарычал, обнажая в оскале клыки и сжимая пальцы на рукояти длинного кинжала.

– Они уже не люди! – крикнул вампир насторожившимся караванщикам.

Повинуясь неслышной нам команде, бывшие наемники рванули вперед с нечеловеческой скоростью, сокращая между нами расстояние. Пламя костра огнями вспыхнуло в их остекленевших глазах.

Не дожидаясь пока будет слишком поздно, Алекс взвился в прыжке на миг, зависая над ближайшей "жертвой" но та нырнула в образовавшуюся на долю секунды нору, чтобы появиться за вампиром.

– Что за черт! – я отступила на шаг, прижимая руки к груди.

– Земля редко сражается сама, обычно она "вербует" воинов среди своих детей. Элементали обладают скверным характером… – Брукса вскинула руки, формируя водный смерч, но по земле прокатилась волна, и ее отбросило на несколько метров назад.

– Уведи ее отсюда! – приказал ей Алекс, становясь между нами и марионетками элементаля. – Найдите Мастера.

Поднявшись Брукса, схватила меня за руку и потащила под прикрытие деревьев, туда, куда ее звал поисковое заклинание. Магия волшебницы была бессильна против ее стихии – земли, но она же могла помочь не встретиться лицом к лицу с самим элементалем.

Через пару минут резвого бега подруга вдруг остановилась и на лице ее отразилась нерешительность.

– Что?

– Он рядом. – Брукса вскинулась, переведя на меня страшный невидящий взгляд, – сколько их было?

Мне не нужно было переспрашивать кого это "их".

– Четверо…

Девушка молча указала на преградившего нам дорогу человека. Или уже нет? Глаза куклы, расширенные до предела зрачки сквозь которые можно погрузиться в сознание… Запах сырой земли, дождя и листьев, оплетающие разум корни-сети, умирающая суть… Спи! Я приказываю тебе уснуть! По праву умершей, но не сгинувшей.

Я сморгнула и покачала головой прогоняя из сознания обрывки чьих-то мыслей. Наемник зашатался и мешком рухнул на влажный лиственный ковер.

Брукса метнула мне подозрительный взгляд, но ничего не сказала, вновь потянув за собой. Вскоре деревья расступились, выпуская нас на небольшую поляну, и я резко остановилась, прижимая ладонь ко рту, чтобы сдержать рвущийся из горла крик.

Волк, в которого оборачивался наш Мастер, лежал на боку, придавленный поваленным сосновым стволом. Стекленеющие глаза смотрели в низко нависающее над нами серое предгрозовое небо. Сейчас как никогда раньше гордый волк-одиночка был похож на старого отслужившей верой и правдой пса, которого хозяева выгнали умирать на улицу.

Элементаль Земли – мерзко визжащий комок почвы с руками-корнями пребывал в опасной близости, но, игнорируя крик подруги я все равно бросилась к ловцу, меняющему ипостась на человеческую.

Спасать его было слишком поздно. Даже я это понимала. Стекленеющие глаза поддергивались мутной пеленой, а кровь все быстрее и быстрее окружала его алым ореолом.

– Мы здесь. Все будет хорошо, – прошептала я, сжимая его холоднеющие руки в своих.

– Не оставляйте меня! – просил Мастер, захлебываясь собственной кровью. – Так страшно умирать… Так холодно там за Чертой… Только серое небо и бесконечный лес…

– Мари! – тихо произнесла Брукса, медленно приближаясь к нам и не спуская глаз с духа, – отойди оттуда.

Я продолжала сжимать ловца за руку и смотрела в его глаза, пока их не покинула последняя искра жизни.

– Мари? – сильные руки Алекса обняли меня за плечи, и элементаль отступил. – Я заберу тебя. Немедленно. Я сам отвезу тебя в Феникс. – Он заставил меня посмотреть себе в глаза, но я все равно видела стеклянные глаза Мастера на бледном обескровленном лице. Впрочем, после боя с марионетками вампир и сам выглядел не лучше. Ему нужно как можно быстрее восстановить силы…

– Иди с ним, – прошептала подруга, закрывая глаза ловца. – Мы справимся…

Я могла поклясться, что она переживает смерть друга куда сильнее, чем показывает.

Я кивнула и позволила Алексу подхватить себя на руки.

Но, даже отъехав от лагеря, я слышала унылые слова древней погребальной песни:

Зима устелет снегом все вокруг,

Укроет и твою могилку друг,

Ты спи спокойно, стужи не боясь,

В объятиях земельных растворяясь.

Отныне дом твой – дощата тюрьма,

Навек закрыла смерть твои глаза,

И плачу я, касаясь безымянного креста,

Последний мой подарок посреди земли ковра…

Говорят смерть одного человека – это трагедия, а смерть многих – лишь статистика…

– Все будет хорошо, – прошептал Алекс, надевая капюшон, чтобы хоть немного защитить глаза от яркого утреннего солнца. Он позволил лошади плестись шагом, убаюкивая меня в своих объятиях и нашептывая слова утешения низким тихим голосом. До замка Алекса оставалось около часа пути и, не желая, чтобы он истощал себя перемещением сквозь пространство, я настояла на конной поездке.

Как оказалось зря.

– Стойте! – дорогу преградили несколько вооруженных людей в незнакомой мне форме. Алые плащи и нашивки на рукавах в виде клевера говорили об их принадлежности к какому-то ордену… но к какому? – Отпустите вашу спутницу.

Алекс низко зарычал.

– Уйдите с дороги. Я не имею ни малейшего желания обнажать оружие. Моя спутница ни в коей мере вас не касается.

– Ты еще скажи, что она следует за тобой добровольно! – фыркнул, по-видимому, предводитель. Остальные неприятно рассмеялись.

– Я могу считать это отказом, господа вампироборцы?

Ну конечно. Брукса рассказывала, что на Релее основан целый орден для борьбы с вампирами.

Алекс спешился и сбросил капюшон "уравнивая" шансы. Бледная иллюзия их преимущества. По бледным щекам вампира тут же потекли слезы. Отбросив тщетные попытки хоть что-то разглядеть в слепящем свете солнца, он закрыл глаза и выжидал первого удара.

Переглянувшись, стервятники приняли приглашение…

Но удача изначально была не на их стороне.

Вампир рвал их тела голыми руками. Не в силах оторвать взгляда от его быстрых, четко выверенных движений, где не было ни одного лишнего, я могла лишь молча прижимать руки к груди. Хрипы агонии и хруст ломающихся костей казалось, будет вечно слышаться мне во снах, но не потому, что мне жаль этих людей. Потому что время не сможет стереть изумления и восхищения моим вампиром, который даже при свете беспощадного солнца, раненный смог противостоять десяти стражникам.

– Мари? – голос Алекса был, тих как шепот листьев под легким дыханием полуночного ветерка, но я услышала.

– Да? – я взяла его за руку.

– Я не хочу быть зверем, – вздохнул он.

– Ты не зверь, – я украдкой посмотрела на покрасневшие опухшие веки Алекса и мысленно добавила "Звери – те, кто решил убить тебя". – Как тебе это удалось? Я думала вампиры теряют силу на свету…

– Мне все равно где сражаться: в абсолютной темноте или в полдень. Я полагаюсь в большей степени на слух и колебание воздуха.

– Сколько тебе придется восстанавливать зрение?

– Около двух дней. Может чуть больше, – Алекс говорил так спокойно, будто речь шла о чем-то мелком и незначительном. Не сдержавшись, я коснулась его щеки и он, перехватив мою руку, запечатлел на коже почти невесомый поцелуй.

Вспомнив о том, как оставила вампира умирать с серебряным кинжалом в спине и обожженными руками, за несколько минут до рассвета я почувствовала укол совести и тупую ноющую боль в сердце. До чего жестокой я могу быть!

– Пойдем, – он привлек меня к себе. – Тебе нужно отдохнуть. А потом я доставлю тебя в Феникс.

Когда вспышка перемещения исчезла, я обнаружила что мы стоим посреди большого зала.

– Это замок нашего клана, – пояснил Алекс.

– Здесь есть вампиры?

Инфернов я воспринимала спокойно, но к встрече с несколькими представителями этого племени была не готова.

– Не бойся, они не причинят тебе вреда. В замке живут мои друзья и Ментор.

"Друзья" уже осведомленные о нашем визите уже собирались в зале. К превеликому счастью их было не так много: две вампирши и два вампира. Иокаста, Маришка, Виль и Ментор Алекса – Эмиль.

За время, проведенное в замке, я в достаточной мере узнала вампиров, чтобы вынести собственное о них суждение. Из-за того, что Алекс повредил глаза, пришлось задержаться, и караван ушел без нас. Но как бы я ни хотела попасть домой бросить Алекса я тоже не могла. Потому попрощалась с ловцами, пообещав встретиться с ними уже в Фениксе.

Итак, вампиры…

Иокаста, несомненно, была хороша хоть на мой вкус и несколько угловата. Резкие черты ее лица и острый взгляд светло-карих глаз смягчались только достаточно короткими каштановыми волосами с золотистой искрой завивающимися мягкими волнами.

Глядя на эту вампиршу, трудно было точно сказать, красива она или просто симпатична. Так как и определить, что на самом деле скрывается за ее отстраненным спокойствием.

Если Иокаста и симпатизировала кому-то, она держала чувства, при себе предпочитая на вопросы о любви и дружбе отшучиваться.

Я никак не могла определиться, как к ней относиться. Вся она была такая двоякая, уклончивая, будто вода бегущая сквозь пальцы, или песок, пересыпаемый из ладони в ладонь – как ни старайся, песчинки все равно сыплются на землю.

При взгляде на Виля на ум приходило одно-единственное слово "очаровательный". Невысокий, плотного телосложения вампир обладал ясным, доброжелательным взглядом. Он весь буквально сочился благодушием и искренним весельем, но стоило заговорить о проблеме, проявлялась еще одна его черта – умение выслушать и помочь. Единственным недостатком Виля была, пожалуй, болтливость. Он мог говорить часами, на любые темы, будь то горное дело или выпечка тортов. Алекс шепнул мне, что Виль обладает уникальной способностью: он может утомить разговорами вампира. Даже Иокаста признает, что не может тягаться с ним.

Жена Виля – Маришка, по словам Алекса, была чрезвычайно редким среди вампиров явлением. После своей трансформации она осталось такой, как и в бытность свою человеком.

– Видишь ли, – сказал Алекс, – перевоплощение очень меняет вампиров. Кроме боли оно дает время переосмыслить ценности и выявляет спрятанные глубоко внутри черты. Редко кому удается остаться таким как прежде, для этого нужно быть настолько цельной и сильной личностью… Признаться, я не ожидал, что Маришка на такое способна. Мне казалось, что она потеряет эту свою живость.

Эмиль не понравился мне сразу. Карие глаза, несмотря на теплый цвет, смотрели на мир холодно, а улыбка всегда была циничной. В нашем мире он миг бы считаться "типичным вампиром". Разве что его чары действовали прямо противоположено. Не могу ручаться за всех, но меня Эмиль отталкивал.

Шутки его в большинстве своем были либо грубыми, либо едкими хотя часто в них проскальзывала доля правды. Вампир любил высмеивать недостатки и несовершенства характера во всех их проявлениях и снискал славу циника и мрачного, вечно недовольного жизнью ворчуна.

И могущественного чернокнижника – редкости даже для детей волчьего солнца…

Алекс настороженно прислушивался к колебаниям магических нитей опутывающих замок защитными заклятиями. В последнее время у него часто возникало чувство, что за ними кто-то наблюдают.

Вот и сейчас он не мог избавиться от прожигающего лопатки взгляда.

Когда мимо пронеслась смазанная тень – быстрая даже как для вампира, – Алекс схватился за меч, и только рука друга помешала ему броситься за ней.

– То жена моя Маришка, – с улыбкой пояснил друг. – По сравнению с ней я чувствую себя немощью полнейшей. Вот давеча, после нескольких часов совместного отдыха в спальне я был больше похож на мокрую безвольную тряпку, чем на вампира, а дражайшая моя супруга была просто до безобразия бодра! Я вам вот что скажу друг мой любезный: женщины это те еще штучки, вне зависимости от видовой принадлежности. А вампирши это вообще ужас! Моя женушка похожа на ураган…

Но Алекс не спешил прятать оружие, ощущая присутствие не только "наблюдателя" и кое-чего более опасного. И сильного. Он ни на минуту не забывал, что где-то в окрестностях бродит элементаль земли, но не думал, что тот сможет так опасно близко подойти к замку далеко не самых слабых вампиров. Одного их присутствия хватало, чтобы отпугивать практически любую нечисть.

– Виль, – обратился он к другу, – попроси Маришку побыть с Мари. У нас, похоже, намечается небольшое рандеву.

Уже понявший, о чем идет речь, вампир согласно кивнул и поспешил связаться с женой.

Я грелась у камина, читая раздобытую в библиотеке книгу устойчивых фраз и выражений универсального языка. Учила я его, скорее из некого упрямства, чем из желания просто хорошо говорить. Скоро, скоро я буду дома…

– О, вот ты где! – в библиотеку небольшим вихрем ворвалась Маришка. И с ее приходом в комнате будто стало светлее и теплее. Высоко уложенные золотистые волосы с шаловливыми локонами, спускающимися на плечи, васильково-синие глаза и почти детская улыбка придавали ей невинный вид. Простенькое шелковое платье персикового цвета без избытка рюшей и украшений довершала образ.

Маришка не тянула на хранительницу очага, мать семейства, пустоголовым украшением гостиной она тоже не была. Девушка принадлежала к тому редкому типу людей (или вампиров?) что сохраняют умение краснеть по любому поводу до самой старости, и видят мир сквозь розовые очки. Они всегда готовы утешить и поддержать морально, но чего-то действенно от них вряд ли можно ждать из-за природной хрупкости. Что и говорить – она была идеальной парой для Виля!

Правда вампирская природа внесла в образ нежного создания некоторую корректировку. Или это было в ней и раньше? Под образом ангела скрывалась сильная натура способная горы свернуть ради друзей и любимых. Еще в человечьем обличье Маришка весьма строго отчитала отца за предвзятое отношение к будущему мужу, а жреца Великого Бога, которому он поклонялся, призванного вразумить непутевую дщерь привязала к яблоне и сбежала к любимому.

– Возле замка что-то бродит и наши отправились разобраться с ним. Алекс попросил тебя посидеть со мной пока он разберется с элементалем, – сказала девушка, присаживаясь на софу, но хватило ее ненадолго.

Маришка принялась переставлять с места на место большую напольную вазу, а потом поменяла в букете местами цветы. Как я уже успела заметить, это был верный признак ее нетерпения и озабоченности происходящим. Вампирша пыталась себя чем-то занять, пускаясь в откровенно странные действия: передвигая мебель, начищая до блеска и так сияющее столовое фамильное серебро и поворачивая бутылки с вином в подвале, на сорок пять градусов против часовой стрелки.

Нет, определенно не понимаю я этих вампиров…

– Не переживай так – все с Алексом будет в порядке, – "успокоила" меня вампирша ловя озабоченный взгляд.

– Хм… в данный момент я переживаю о вас. Вы ведь тоже волнуетесь о своем муже?

– Любовь порой толкает нас на весьма странные поступки, – Маришка присела на краешек кресла и, щелкнув пальцами, материализовала на столе чайные принадлежности.

– Любовь? Фи как пошло! – стоящая на пороге комнаты Иокаста раздраженно сложила веер. – Уважение, почтение, чувство долга… но любовь? Это выдумка дорогие дамы.

За время знакомства с вампирами я привыкла к разительному контрасту между Маришкой и Иокастой. Но обе они умели быть очень внимательными и чуткими, мгновенно улавливая смену настроения и ловко обходя неприятные темы. Это меня и настораживало.

Я знала, что Иокаста привязанная к Алексу и видела, что она всячески способствовала развитию наших отношений. Пусть она высказывалась о любви отрицательно но, несомненно, в нее верила.

– В любом случае Мари тебе не стоит бояться, что Алексу причинят вред. Он сам кого хочешь, в бараний рог скрутит, – сказала она.

– Я только что об этом и говорила, – Маришка бросила на подругу предостерегающий взгляд.

– Замечательно, – улыбнулась я, не понимая причину возникшего напряжения. – Алекс нужен мне целым и невредимым.

– Значит, ты точно решила остаться с Александром? Это серьезный выбор, – Маришка поставила на стол чашку с чаем. – Но я вижу, что ты не хочешь становиться вампиром… Просто не хочешь.

– Девочка права, – усмехнулась Иокаста. – Она еще может тысячу раз передумать, образумится, найти себе нормального мужика и завести семью, детей… – судя по тону, в такое развитие событий вампирша не очень-то верила.

– Я не хочу детей, – фыркнула я. – А даже если бы и хотела… не смогла бы их иметь.

Маришка и Иокаста застыли в безмолвном изумлении, поощряющем меня развить тему. На лицах вампирш застыло то непередаваемое выражение интереса и попытки его скрыть. Я поняла, что придется пояснить, никто ведь не дергал за язык, вытягивая признания. Как говориться: "коль расстелила постель – ложись".

– Ну, хорошо, – процедила я сквозь зубы. – В восемнадцать лет я первый раз, влюбилась по уши, собрала вещи и переехала жить к объекту своего чувства. Он был не намного старше (и умнее как я позже поняла) и тоже еще учился. Такой ласковый, обходительный он все время предлагал мне зарегистрировать наши отношения, завести детей, – я хмыкнула, – их он очень любил. В общем… мы прожили вместе около двух месяцев, бездумно предаваясь страсти с редкими перерывами на прием пищи и заготовку контрацептивов, и одним прекрасным утром я обнаружила что "залетела".

– И он тебя бросил, – предположила Маришка.

– Нет. И он и наши семьи были рады. А я… еще не вполне осознавала, чем мне грозит появление на свет существа, которому придется посвящать все свое время. Знала только что мой мир изменяется: что-то исчезает, замен уступая место новому… Только не получила ничего. Когда я прошла анализы чтобы стать на учет врачи "обрадовали" меня: патология, угроза выкидыша и большая вероятность того, что детей у меня больше никогда не будет. Нужно срочно избавляться от плода, лечиться и тогда – плодить детей в любых количествах. Как они сказали: "Не вы первая, не вы последняя. Из-за экологии у нас почти все нынешние мамочки побывали". Будто все эти "мамочки", не женщины, а свиноматки какие-то плодящие хрюшек на продажу.

Я на некоторое время замолчала, поражаясь тому, как спокоен мой голос. Я и тогда не волновалась, переживая скорее из-за того, что будет больно. На ребенка мне было наплевать. И сейчас если честно тоже. Почему я должна была ломать свою судьбу из-за кусочка мяса, у которого даже сердце еще не билось? Мне пришлось бы бросить едва начатое высшее образование и несколько лет сидеть дома… "Его", еще не было. Но зато была я – живая, со своими потребностями и горестями. Все считают, что мать обязана любить своего ребенка. Чушь! Любовь – дело добровольное. Ее нельзя отдать как обязательство, вернуть как долг. Либо она есть, либо нет.

Это приходит позже, с возрастом. Прежде чем брать ответственность за чужую жизнь нужно со своей разобраться. Созреть для этого.

– Я пришла домой и рассказала ему, что есть девяносто восемь процентов, что будет выкидыш и потом я, скорее всего, стану бесплодной, – я сжала хрупкую фарфоровую чашку, так что она треснула. – А он ответил, что есть два процента, что все обойдется, и если я посмею сделать аборт, он уйдет. Вместо поддержки и понимания я получила удар под дых. Он готов быть пожертвовать мной, вместо того чтобы подождать и завести ребенка (а может и двух) когда это будет безопасно.

– Я бы его убила, – безапиляционо заявила Иокаста, когда я закончила. Сделала она это фирменным тоном убежденной стервы-феминистки.

Вампирша-феминистка это серьезно, так что на месте тех, кто видит в женщине существо далекое от "носферату-сапиенс" я бы начинала волноваться. Вот так спишь себе, никого не трогая после праведных трудов на ниве низвержения прав и свобод женщин в пекло, а тут тебе злобная дамочка клыки в шею – раз… и нету кровушки.

– Зачем? Он сделал свой выбор, я свой. Хорошо еще, что его свинство открылось… Сейчас я думаю: а были у нас все так безоблачно, как казалось или он искал повод расстаться вот и вцепился в этот случай как клещ?

– Подожди, – непонимающе произнесла Маришка, – а как же тогда ты…

– Мне занесли инфекцию. Начали лечить, а на препараты оказалась аллергия… – я пожала плечами, – череда случайностей, врачебных ошибок и мы имеем полную неспособность к "главному предназначению женской особи". А когда я выписывалась, услышала, как врач предположила что, скорее всего первый диагноз был ошибочным и никого риска выкидыша, не было.

– Ты так спокойно говоришь об этом! – возмутилась Маришка, негодующе ударяя кулаками по коленям и зловеще клацая зубами. Ее васильковые глаза на миг стали ядовито-голубого цвета.

– А что я должна щеголять смертной тоской, тусклым взглядом и сморкаться в заботливо предоставляемые окружающими жилетки? Спасибо великодушно, но жалеть меня не надо! Пусть жалость остается тем, у кого больше ничего нет. А у меня есть жизнь, есть мечты и стремления. И Алекс.

Чтобы отвлечься от коробящей меня темы (не люблю, когда исподволь на меня смотрят как на умирающую страдалицу) я потянулась к чашке и отхлебнула глоток обжигающе горячего чая, моментально обжегшего язык. И когда только Маришка успела заменить изувеченный мной фарфор?

Нет, этот мир плохо на меня влияет. Из глубин памяти начинают всплывать воспоминания, которые я не хотела бы переживать вновь. Я молода, впереди меня ждет много нового и не хочется, чтобы давно прошедшие события бросали на него тень.

Черт! Как теперь загнать их назад? Как вернуться к той "нормальной" жизни, которую я вела последние два с половиной года? Смогла же я оставить позади всю горечь и открыто смотреть на мир.

Я мотнула головой, пытаясь забыть все лишнее. Вдох – выдох. Спокойствие и релакс, я безмятежна и способна на все, чего захочу.

Сейчас я остро жалела о том, что чай и царящая в зале дружественная атмосфера (а может и вампирьи чары) чересчур развязали мне язык. Вот бы повернуть время вспять и вычеркнуть и тот случай из моей жизни, и этот разговор!

– Слушай… – Иокаста положила руку мне на плечо, – а почему бы тебе, в самом деле, не стать вампиром? Твое тело обновиться и ты сможешь иметь детей…

– Но ведь вампиры не могут! – настал мой черед удивляться.

– Если пара принадлежит к разным видам – да. А если оба будущих родителя вампиры – очень даже. Откуда думаешь, пошли вампиры? Только ли превращениями они появляются в мирах?

– Нет! – рявкнула я. – Мне хорошо в человеческом теле и я не хочу жить вечно.

– Ха! Напугала ежа голой… пяткой, – фыркнула вампирша. – Тело твое в трансформированном варианте будет ничуть не хуже, а бессмертие я тебе по дружбе могу сократить лет до ста.

Склонить меня на сторону вечной жизни и тьмы вампиршам помешал Алекс.

Обняв меня и ласково поцеловав в макушку, он попросил меня передать Эмилю, что ждет его в кабинете. Насколько я поняла по его недовольному взгляду, адресованному подругам взгляду они несколько форсировали события и сделали что-то не то. Поручение найти Ментора было лишь поводом, отослать меня на время и по горячим следам показать вампиршам как они не правы.

Не очень-то вникая в суть разногласий, я покорно отправилась к покоям вампира зная, что вечерние часы он предпочитает проводить за своим незабвенным хобби – написанием портретов. Писательство и рисование было его большой страстью, с тех пор как умерла его возлюбленная.

Постучав и не услышав никакого отклика, я и приоткрыла дверь и заглянула внутрь.

Комната Эмиля оказалась завалена набросками, эскизами и портретами. На них были десятки женских лиц. Разных и в то же время чем-то неуловимо похожих.

– Эмиль? – на пробу позвала я и вздрогнула, заметив вампира стоящего у открытого окна. Трепавший его волосы ветер подхватил и увлек один из эскизов, но вампир успел поймать его, прежде чем тот вылетел на улицу.

– Ее звали Рина, – тихо сказал Эмиль. – Она шагнула за Черту, отказавшись от Вирия и уже пятнадцать веков, я ищу ее воплощение… – он горько усмехнулся. – Очередное. И каждый раз она ускользает как вода сквозь пальцы.

– Вам обязательно повезет, и вы встретите ее. Навсегда, – сказала я, чувствуя себя обязанной хоть чем-то утешить вампира.

– Не знаю, – он устало опустил плечи. – С каждым воплощением мне все труднее помнить. И ей… Помнить, как мы встретились, как полюбили друг друга.

– А не лучше ли забыть? – возразила я. – Забыть и начать все с нуля. Переиграть игру заново? Кстати, – я поспешила сменить тему, – вас Алекс зовет…

Я обернулась и пошла к двери. Уже на пороге меня остановил оклик:

– Огонек?

– Огонек?

И время застыло, как тогда когда последняя из встреченных ее ипостасей погибла от предательской пули, навылет пронзившей сердце.

О, как же он был счастлив надеясь, что эта их встреча – окончательная. Что они проживут вместе положенное время, а потом отправятся за Черту. Туда где их ждет вечный покой и такая же вечная любовь.

То было больше сотни лет назад.

И мечтам не суждено было стать реальностью.

Она была Судьей.

Она боролась за справедливость.

Но ее не существует. Справедливости…

Она сражалась плечом к плечу с людьми и однажды была убита ими.

Почти полвека он убеждал себя отпустить ее душу. Позволить ей уйти на очередной виток переплавки…

Мари ласково улыбнулась и покачала головой.

– Не в этой жизни Эмиль, не в этой жизни.

На миг вампиру показалось, что глаза девушки стали ярко-синими…

Весь ужин я ловила на себе косые взгляды Ментора. Они настораживали и пугали. При всем моем хорошем отношении к ночному племени игнорировать столь пристальный интерес попросту глупо. Это чревато неприятностями. Вспомнить хоть бы поступок Алекса… Предсказать что вытворит вампир в следующий момент так как же просто как предугадать куда ударит молния.

– Тебе не кажется странным, что Эмиль так странно на меня смотрит? – спросила я у Лекса, когда мы отправились в свои покои.

– Может он примеряется написать твой портрет? – предположил вампир и уже серьезнее добавил. – Или тоже переживает о магическом наблюдении, которой велось за тобой. Нам ведь так и не удалось найти их инициатора, хоть мы обыскали весь замок и окрестности, а Эмиль лично отслеживал нити заклятий…В любом случае тебе не стоит его бояться. Особенно когда ты со мной… Тем более что ты со мной.

Касаясь губами кожи Алекса, я вдруг с пугающей ясностью осознала, как скоротечны мгновения счастья, как они хрупки. Однажды придет момент, и очарование любви развеется, исчезнет вдохновение, страсть и меня вновь позовет дорога. Извечный путь мятущихся душ ищущих свое призвание.

Однажды я вновь устану от любви, устану от Алекса.

Однажды… А пока я сделаю все, чтобы быть рядом с ним.

Стоящий на столе кристалл связи засветился ровным красным цветом, и вампир с рычанием оторвался от меня.

– Вот демон! Опять что-то не в порядке… – Он склонил голову, вслушиваясь в только ему слышные звуки. – Похоже, предстоит объяснение с начальником убиенной стражи.

Алекс улыбнулся и поцеловал меня.

– Не волнуйся дорогая, сейчас вечер, мое зрение полностью восстановилось и ничто не помешает мне в случае чего упокоить пару-тройку особенно враждебно настроенных стражей.

Если меня и покоробило такое заявление, я постаралась ничем этого не показать. Проследив за те, как вампир растворяется во вспышке переноса, я подошла к окну в надежде хоть что-нибудь увидеть. Но едва я повернулась к стеклу, как тело охватила странная слабость и я потеряла сознание, краем восприятия улавливая, что меня подхватили чьи-то руки.