"Вячеслав Морочко. Утраченный портрет (Драматическая фантазия в двух частях)" - читать интересную книгу автора

/Закрывает, прячет часы в карман./

Опираясь на трость, появляется КАНТ. С ним - друзья: могучий и добродушный
поэт ГИППЕЛЬ, высокий худощавый профессор камеральных наук КРАУС.

КРАУС /КАНТУ/. Я слышал, что в Галле они предложили вам чин надворного
советника и кафедру... Но вы отказались!
КАНТ. Милый Краус, всякая перемена в налаженной жизни, мешает работе. Мне
следует это учитывать, если хочу довести до конца дело жизни.
/Оборачивается./ А вы, дорогой Гиппель, вижу, сегодня чем-то расстроены?
ГИППЕЛЬ. Я уже говорил о своем сорванце... Совершенно отбился от рук.
КАНТ. К сожалению, здесь я вам не помошник. Каждая юность проходит свой
порог бунта, когда разрешение самых сложных вопросов кажется достижимым и
близким.
ЯНУС /почти добродушно/. Вот и наш Кант! Все чего-то жужжит и хлопочет,
учит людей уму-разуму!
КАНТ. А, господин Янус! Господин Дионис! Давно о вас не было слышно.
ДИОНИС. Зато мы о вас много наслышаны. Вы преуспели изрядно. Однако...
грядут перемены!
КАНТ. В какую же сторону, господин Дионис?
ДИОНИС. Полагаю, что к лучшему! На "арену" выходит высший тип человека...
Ураган для толпы! Повелитель скотов! Будущий владыка Земли! И я вижу, как
этот Герой, после всех своих подвигов, гордо и с легкой душою, как после
детской забавы, возвращается "под родимую сень", даже не вспоминая, как он
вспарывал, обезглавливал, жег!
ГИППЕЛЬ. Что это, господин Дионис? Вы взываете к варварству? Вы...
ДИОНИС /перебивая/. Новый тип человека - это высшая ценность! Он грядет!
И, готовя пришествие, надо забыть о своих муравьиных делах! Кто противится
этому, тот - Иуда-предатель!
КРАУС. Вы накликаете лютое Время?!
ДИОНИС. "Звездное Время"! А что скажет нам господин ректор?
КАНТ /разводит руками/. Что я могу вам сказать... Вы увлечены хитроумной
игрой, где зловещее вдруг появляется в ореоле отваги и юности.
КРАУС. Откуда это безумие?
КАНТ. Вероятно... от нас же самих. В отличии от животного мира, Природа не
дала нам устройств, облегчающих выживание... но одарила задатками... Как
мы ими распорядимся... - зависит от нас.
ДИОНИС. Я слышал, профессор, вы полагаете, что утверждения "Бога нет" и
"Бог существует" - одинаково недоказуемы? Как это вам до сих пор удается
"сидеть на двух стульях"!?
ГИППЕЛЬ. Учитель хочет сказать, что естественные науки заслуживают равных
прав с богословскими, ибо суть всяких знаний - исследование...
ДИОНИС. Где вы видели ВЕРУ, которая терпит исследования?
КАНТ. Объясню... Бедным духом невыносимо сознание, что душа не бессмертна
и должна умереть вместе с телом. Но для СОЗДАТЕЛЯ, сотворившего нас себе в
помощь, при всей его доброте, примитивные души, я полагаю, - тоже обуза.
Нельзя же считать его бестолковей нас с вами!
ДИОНИС. А как же быть с "кротостью", с "нищими духом"?
КАНТ. Я признаю кротость нравов... Но кротость ума отношу к наказанию
божьему за беспутную жизнь.