"Фотина Морозова. Записки литературного негра " - читать интересную книгу автора

когда в тридцать с лишним человек не в состоянии заработать себе на
полноценную жизнь.
Но зачем же косметология? Это - полная капитуляция! Расставшись с
кафедрой, которая отнимала совсем немного времени - провалиться в
специальность, которая гарантирует массивную еженедельную загруженность? А
писать когда? Ведь я и бросила патанатомию, потому что осознала: не могу и
дальше разрываться на два фронта. Литература - не работа, но - труд, которым
надо заниматься постоянно, прилежно, так же, как ходит на работу типичный
клерк. В результате клерковского прилежания явились на свет два романа. Кому
я их только ни показывала! Все читают, все хвалят, но почему-то никто не
публикует. А тем временем я вынуждена перебиваться со статейки на статейку,
а Олег - тоже человек, между прочим, творческий - встает в пять утра,
приходит поздно вечером, и понемногу забывает, что люди могут заниматься,
кроме сна и работы, чем-то еще... Страшная вещь - зарабатывание денег! А
когда нет способа их заработать, и того страшней.
В таком состоянии меня заловило е-мейловое письмо подруги, которая, как
и я, отбыла некоторое время назад в свободное литературное плавание, и вроде
бы нашла в какой-то гавани тихую пристань. Письмо прямо выдавало секрет:
тихая гавань оказалась возможностью за приличные деньги строчить книги,
которые выходят под чужими именами. Иными словами, работой литературного
негра. В издательстве как раз не хватает авторов, и если бы я только
захотела... Откровенно говоря, на эту работу она мне намекала и раньше, но я
намеки игнорировала, предпочитая тупо верить в свою литературную звезду.
Зато сейчас звезды сошлись так, что выбирать не приходилось. Я готова была
писать что угодно и за кого угодно. Если только сумею...
"Если только сумею", - повторяла я, вгоняя в память мобильника телефон
главного редактора издательства, практикующего "черный" труд. А вдруг я
все-таки бездарность, и мою писанину хвалили единственно потому, что боялись
моего тяжелого характера? И даже если хватит способностей, смогу ли
приспособить свой тягучий, с обилием отступлений и завихрений, стиль к
насекомо-стремительному бульварному сюжету? И даже если смогу, выдержу ли
дистанцию в пятнадцать авторских листов (по 40 тыс. зн.) - марафонский забег
за чужим текстом?
Как это, вообще - писать чужое?
Но что еще остается, когда свое невозможно продать?
- Ужасы? - замахал руками главный редактор "рабовладельческого"
издательства, стоило мне честно ответить на вопрос о моих литературных
предпочтениях. - Нет, ужасы - это тяжело. Читатель хочет отдохнуть,
расслабиться... Нет, ужасы мы печатать не будем... - Придя в себя после
тягостного известия, редактор вновь сделался скептически-любезен. - А
детективы когда-нибудь писать пробовали?
Стряслась как-то раз такая попытка, но тот детектив на протяжении
первых тридцати страниц перерос в нечто столь неудержимо-мрачно-ирреальное,
что я с легким сердцем сказала:
- Нет.
- Но согласны писать детективы?
- Да.
Детективы - куда ни шло, главное, чтоб не любовные романы, поручили мне
как-то серию статеек об авторах (авторессах) любовных романов, долго потом
отплеваться не могла, тьфу гадость, переслащенная манная кашка-какашка, нет,