"Олег Мороз. Как Зюганов не стал президентом" - читать интересную книгу автора

довольно быстро. Иначе его могли бы просто замолчать, как замалчивали не
однажды в прошлом всяческие неполадки со здоровьем Ельцина. Его
периодические таинственные исчезновения, странное поведение в иные
моменты...
(Кстати, уже на следующий день, 12 июля, были предприняты очевидные
целенаправленные усилия, чтобы приглушить или вовсе погасить общественный
интерес к болезни президента. Соответствующая информация была задвинута
куда-то на десятое место, а 13-го почти вовсе исчезла из выпусков новостей.)
О серьезности недуга свидетельствуют также различные оговорки в первых
сообщениях, касающихся болезни, на которых после старались не акцентировать
внимание, словно бы их вовсе не было. Взять хотя бы слова о том, что
"болезнь президента скорее всего не потребует хирургического вмешательства".
Стало быть, возможность такого вмешательства обсуждалась?
Или такая деталь. Между первым сообщением о госпитализации Ельцина и
вестью, что болевой приступ у него снят, прошло около трех часов. Между тем
специалисты уверяют, что, если приступ стенокардии продолжается больше
пятнадцати - двадцати минут, это уже пахнет некрозом сердечной мышцы...
Позвонил знакомому кардиологу. Про болезнь Ельцина он ничего не слышал:
был в отпуске в деревне. Когда я пересказал ему сообщения на эту тему, он
тут же предположил: "А-а-а, так у него скорее всего инфаркт. Просто не хотят
говорить об этом..." Однако, услышав, что врачи собираются выписать
президента менее чем через неделю, мой знакомый впал в некоторую
задумчивость, заколебался в своем диагнозе: выписка слишком быстрая.
"Если, - говорит, - не соврут и действительно выпишут 17-го, тогда, похоже,
это все-таки был лишь какой-то предынфарктный приступ... Или скажем так:
инфаркт начинался, но все обошлось..." Впрочем, как заметил мой собеседник,
там у них, за кордоном, даже с инфарктом нынче выписывают на седьмой день.
"Выписывать-то выписывают, - говорю, - но ведь такой больной, наверное, не
отправляется с ходу в официальные заграничные вояжи, долечивается дома или
где-нибудь за городом под присмотром врача, а Ельцин уже 19-го собирается
ехать в Мурманск, а после в Норвегию..." - "Ну нет, при инфаркте это
исключено", - категорически заключил мой собеседник.
Когда 14 июля стало ясно, что ни в какой Мурманск и ни в какую Норвегию
Ельцин не поедет и всю вторую после начала приступа неделю пробудет в
больнице, а затем станет проходить реабилитацию в подмосковном санатории,
подозрения на инфаркт, естественно, усилились. Понятное дело - у тех, кто не
склонен полностью доверять бодрым официальным сообщениям.
Между прочим, мой знакомый пообещал разузнать кое-какие подробности о
болезни президента через своих друзей в ЦКБ. Однако, когда я позвонил ему в
тот же день вечером, он стал что-то растерянно мямлить, а под конец
признался: "Ты знаешь, мне категорически отсоветовали интересоваться этими
вещами..."
Нисколько не сомневаюсь, что близкие родственники Ельцина - Наина
Иосифовна, дочери - в эти дни искренне тревожились и тревожатся за его
здоровье, за саму жизнь. Однако вполне очевидно и другое: чиновничье
окружение президента, а возможно, и он сам опасаются не столько за жизнь,
сколько за власть. С маниакальной навязчивостью из сообщения в сообщение
повторяется, что президент способен выполнять свои конституционные
обязанности, что он подписывает срочные бумаги, что настроение у него
рабочее и т. д. и т. п.