"Дэвид Моррелл. Последняя побудка" - читать интересную книгу автора

сведения, которые можно рассматривать как подтверждение сообщения о
пребывании Вильи на ранчо Палома, в нескольких милях к югу от Колумбуса,
Нью-Мексико. Вашингтон не имеет никакой информации о том, что Вилья убил
американцев Франклина и Райта. Согласно сообщениям, все американцы,
работающие на ранчо, кроме одного, пересекли американскую границу, узнав о
приближении Вильи, с которым, по слухам, находится не менее четырехсот
человек.

Глава 4
КОЛУМБУС, НЬЮ-МЕКСИКО, 1916.

Здесь нет ни одного дерева. Растут лишь какие-то кустики между
палатками и домами, густой тростник у канавы вдоль дороги, ведущей с севера
на юг, кое-где саксаул и кактусы. Пустыня: песок и камни.
Не веря своим глазам, он смотрел в окно и думал, что это, должно быть,
городские окраины. Потом поезд остановился, он поднялся вместе с остальными
и, забросив на плечо вещевой мешок, вышел из вагона, спустился вниз. Черта
с два это окраины! Он посмотрел вперед по ходу поезда и увидел, что домов
там больше нет, а весь город - не больше четырех кварталов. Он стоял,
пытаясь привыкнуть к местному пейзажу.
В Эль-Пасо было зелено, как и в Рио-Гранде. За три дня, проведенные
там, он просидел все свободное время в сквере Форт-Блисс под тенью
деревьев, где гулял свежий ветерок. На севере, откуда он приехал, все еще
была зима, деревья стояли голые, а трава оставалась пожухлой. Но в Техасе в
марте было хорошо: достаточно тепло, но и не так жарко, чтобы зелень
увядала и блекла. Ему говорили о весенних цветах пустыни, но кроме как в
Эль-Пасо он нигде не видел никаких цветов. Прентис не понимал, почему на
него так смотрели. Но теперь все стало ясно. Здесь вообще ничего не было.
Полуразвалившиеся бараки, палатки, спекшиеся от жары улицы. Тощая собака,
вывалив язык, исчезла в канаве. Он оглядел потрескавшуюся от солнца
деревянную платформу, грязь, забившуюся в щели, провел по ним башмаком и,
покосившись на окна станции, затянутые пылью, облизнул губы и еще раз
огляделся.
Насколько он понимал, лагерь располагался на этой стороне города.
Солдаты, возвращавшиеся из увольнения, вышли из поезда, свернули налево и
потащили свои вещмешки к веренице длинных и узких деревянных домов, похожих
на казармы, позади которых слышалось ржание лошадей. Он дошел до дальнего
края перрона и увидел флаг и указатель: "Лагерь Фарлонг". Из приземистой
развалюхи вышли два офицера, и он понял, что не ошибся. Теперь солнце,
стоявшее низко над железнодорожным полотном, светило ему в глаза, но небо
по-прежнему оставалось белым и мутным. Его толстая шерстяная рубашка
прилипла к потной груди. Он повернулся лицом к поезду; звук паровоза стал
тише, вагоны медленно двигались, и, наконец, мимо промелькнул последний.
Наверное, здесь такое солнце. Но другая сторона города ничем не отличалась
от этой - дома-развалюхи, несколько двухэтажных строений, похожих на
гостиницы, среди которых вроде бы магазин и почта; такие же твердые
каменистые улицы. Но как только солнце окрасило городские строения в
коричневатый цвет, все стало выглядеть по-другому. Как будто на фотографии.
Он увидел, как двое людей в мешковатых костюмах завернули за угол, услышал
пыхтение автомобиля, двигавшегося с севера, подошел к краю платформы и стал