"Дэвид Моррелл. Последняя побудка" - читать интересную книгу автора

палатки-столовые и дежурные роты готовили обед на всех, сейчас солдатам
приходилось стряпать себе самим. В основном питались пайками, выданными в
первый день похода, - это были бобы и сушеное мясо, галеты, бекон, кофе.
Пайки носили с собой и пополняли из грузовиков по пути, а в результате
вещевые мешки оказывались переполнены. О разнообразии еды никто не думал,
главное, чтобы она занимала поменьше места. К тому же пища не портилась, ее
хватало надолго, правда, вкусом еда не отличалась.
Колени у Прентиса были натерты до красноты, поясница и бедра болели,
потому что он не ездил верхом несколько месяцев. Он наклонился, согнув
ноющие ноги, и стал рыться в переметной суме. Сунул в рот галету и стал
сосать ее, доставая сахар, кофе и говядину; потом на подгибающихся ногах
двинулся к сержанту и кучке солдат.
Они сидели на корточках, изо всех сил стараясь развести костер. В
наступающей темноте он видел, как вспыхивали огоньки. "Интересно, - подумал
он, - что они нашли в качестве топлива?" Подойдя ближе, Прентис увидел
иссушенные солнцем ветки мескита, сложенные в кучку, и ямку, в которой
сержант зажег еще одну спичку. Она вспыхнула и погасла. Сержант чиркнул еще
одной, потом еще. Куски мескита медленно загорелись, края свернулись,
обуглились, яркое пламя вспыхнуло, осветило землю у их ног. Сержант добавил
побольше веток. Они тоже занялись, а сержант подбрасывал и подбрасывал
ветки; наконец горел целый куст.
Но толку было мало. Во-первых, мескит быстро сгорает, а у них было
всего два куста - это все, что они всем лагерем нашли поблизости. С
темнотой наступил холод, огонь давал немного тепла, но для стряпни этого
было недостаточно; они сгрудились вокруг костра и стали греть руки. Через
десять минут кусты сгорели и огонь погас.
Он вернулся к лошадям, сел около своего седла, передвинул пистолет
так, чтобы кобура лежала на правом бедре, отстегнул от пояса флягу и,
поставив кружку на землю, налил в нее воды. Затем он всыпал туда ложку
сахара из пакета, размешал в воде, затем откусил кусок говядины, прожевал,
проглотил его, отхлебнул глоток из кружки.
У воды был легкий металлический привкус. Сахара почти не
чувствовалось, и это означало, что у Прентиса в нем потребность. Когда-то
он целыми днями сосал каменную соль. Как только начинал ощущаться вкус
соли, Прентис знал, что ему достаточно. Теперь он потягивал подслащенную
воду, жевал говядину и оглядывал лагерь.
Вокруг стояли солдаты, завернутые в одеяла, и дрожали. Некоторые
пытались вбить колышки для палаток, но земля была слишком твердой, и они
бросили это занятие. Другие лежали среди седел, подсовывали под себя камни,
а вещевые мешки под головы. Несколько человек еще сидели вокруг угасающего
костра, грызя сухари или куски мяса. "Господи", - услышал он справа от
себя, и это был самый громкий звук вокруг - солдаты не шумели, как в начале
марша, они слишком устали, чтобы разговаривать.
Прентис продолжал задумчиво прихлебывать подслащенную воду - теперь он
почувствовал слабый вкус сахара. Неподалеку заржали две лошади, он
проглотил еще немного мяса и сухарь, наконец решился и встал. Напротив
смутно различались темные очертания грузовиков, составлявшие часть границы
лагеря. Прентис услышал лязг поднимаемого капота. Потом кто-то зажег
фонарь, и он увидел трех водителей, которые разглядывали мотор; один из них
указывал на что-то рукой. Чуть дальше при свете другого фонаря еще двое