"Дэвид Моррелл. Рэмбо 3" - читать интересную книгу автора

Пускай мысли пребывают в вечном движении. Приучись уважать талант
ремесленника, отдавать себе отчет в том, что выполненная добротно работа
лишь на первый взгляд кажется легкой. Это обманчиво. Тому примером кузнечное
ремесло. Предметы, окружающие тебя, кажутся неизменными, однако их можно
изменить. Лошадиная подкова может стать медальоном. Меч - лемехом плуга. И
только сам дух металла сохраняет постоянство".
Дух. Истина индейцев племени навахо. И истина буддистов.
За время, прожитое им за пределами резервации, он забыл то чувство
удовлетворения, которое испытывал, работая под руководством мудрого старика
в жаркой деревянной кузнице: удовольствие от созидания и ощущение
собственного достоинства при виде деяний рук своих. Неделю назад, когда
умиротворение буддистского монастыря уже не могло отвлечь внимание от его
собственных демонов, он вдруг вспомнил детство и того старого мудреца,
похожего на этого монаха.
Уйти от мира еще не означает найти ответы на свои вопросы. Мир сам по
себе нереален. Однако это тот самый мираж, с которым Богу было угодно его
столкнуть.
Он должен действовать, должен что-то делать, куда-то приложить силы.
Его мускулы болят от бездействия. Но его силы не должны быть направлены на
войну. Нужно созидать красоту.
Блуждая по узким, запруженным толпами улочкам Бангкока, он обнаружил
поблизости от реки литейную по производству бронзы. Другого выбора у него не
было, и поэтому он вошел под ее грохочущие, пропитанные едкими запахами
своды. Поскольку он принадлежал к европейской расе, его встретили в штыки.
Однако хозяин литейной, оценив мускулы Рэмбо, поддался соблазну и смекнул,
что этому широкоглазому можно платить меньше, чем постоянным рабочим. Он
согласился испытать Рэмбо. Через два дня хозяин понял, что заключил
выгоднейшую сделку.
Взметнулись искры. Рэмбо истекал потом от невыносимого жара. Когда его
мускулы сокращались, капли пота орошали раскаленный металл, и он издавал
шипение.
Ему хотелось страдать так, чтобы забыть.
О смерти Коу. О войне.
О передрягах, из которых он вышел с честью, но которые ненавидел всей
душой.
Но он не мог забыть. Громоподобные удары молота по лежащей на
наковальне бронзе напомнили ему взрывы и артиллерийский огонь. Он вызывал в
памяти мучительное воспоминание о таком же лязганье кувалды по клину,
вогнанному в расщелину огромного камня в том самом карьере, где он вкалывал
во время своего заключения и куда попал за то, что защищал свои права от
полицейского ублюдка, которому не понравилось, как он выглядит.
Он схватил молот.
Я хотел всего лишь мира. Одни медитации не помогают.
И ремесла, каким обучил его первый наставник, не помогают.
Так что же мне делать?
Стены сарая вздрагивали от рева толпы, словно от взрывов. Рев проникал
в окна и двери, сотрясал стены лачуг вдоль канала. Ночь сияла неоном
ближайших баров и борделей.
Рэмбо замедлил шаги на пути из литейной в монастырь. Он вдыхал запахи
протухшей рыбы, гниющего мусора и чего-то еще, острого и едкого - марихуаны.