"Андрэ Моруа. Наполеон, Жизнеописание " - читать интересную книгу автора

следовало бы расстрелять за самовольный уход с поста. Но государственные
интересы - вещь послушная, их можно и подмять.
После первых разговоров с Жозефом генерал решил, что разыграть партию
будет не трудно. Но это было не так. Три члена Директории из пяти (Гойе,
Мулен, Баррас) своего согласия не дают. Только Сиейес и Роже Дюко знают о
проекте и одобряют его. Якобинцы из Совета будут резко враждебны. Да и армия
ненадежна; она остается республиканской, революционной и вполне может
отказаться участвовать в насильственном перевороте. Бонапарт предпочел бы
прийти к власти не при помощи штыков. Если дело можно было бы провернуть
легально, он бы увереннее смотрел в будущее. Так что аббат ищет саблю, а
воин ищет добродетели или по крайней мере ее видимости. Правда, Люсьен
Бонапарт, председатель Совета Пятисот, может помочь, и в Совете Старейшин у
Сиейеса есть могущественные сообщники; правда и то, что Баррас,
скомпрометированный по всем статьям, не опасен, а Гойе, влюбленный в
Жозефину, питает сладкие иллюзии, которые хитрая креолка всячески
поддерживает. Как бы то ни было, действовать надо быстро; иначе о плане, и
так уже известном слишком многим, поползут слухи.
Сиейес, как того хотел Бонапарт, попытался провести операцию легальным
путем. Никто лучше его не умел соблюдать закон, нарушая его. Вот каков был
план. Рано утром 18 брюмера будет созван Совет Старейшин, а оппозицию
созвать забудут. Старейшины, узнав, что Совету грозит опасный заговор,
примут решение о переводе Пятисот в Сен-Клу, под охрану вооруженных
подразделений, которыми командует Бонапарт. Там им будет предложена новая
конституция, которую Совет, отрезанный от Парижа и окруженный солдатами,
будет вынужден принять. И тогда власть перейдет к трем консулам: Бонапарту,
Сиейесу и Роже Дюко.
Первая фаза операции прошла по плану, хотя Бонапарт в Совете Старейшин
говорил слишком много и весьма плохо. В Совете Пятисот Люсьен, зачитав
декрет, закрыл заседание. "Объяснимся завтра в Сен-Клу", - сказал он.
Естественно, многие представители заволновались. Они догадывались о
последствиях, столь для них опасных. Сиейес предпочел бы арестовать
настроенных особенно враждебно. Бонапарт этому воспротивился. Он думал, что
если операция будет выглядеть как насильственный переворот, любой другой
генерал сможет вскоре повторить его и свергнуть абсолютно незаконное
правительство. Однако 19 брюмера в Сен-Клу силу все-таки пришлось применить,
так как страсти накалились. С самого начала заседания Совета Пятисот
раздались яростные протесты якобинцев. Почва ушла из-под ног друзей Сиейеса.
Бонапарт предыдущие дни провел в окружении коллег по Институту; побывал в
салоне г-жи Гельвеций. Он бы хотел, чтобы его выдвижение выглядело как
естественный триумф разума. Когда ему доложили, что прения принимают дурной
оборот, он решил лично явиться в собрание, надеясь, что само его присутствие
подействует на "адвокатов" устрашающе.
У Старейшин его приняли хорошо, хотя сбивчивость оратора подействовала
на его сторонников удручающим образом. В Совете Пятисот его с порога
встретил взрыв негодования. Якобинская левая кричала: "Вне закона!" Смелый
на поле битвы, Бонапарт ненавидел потасовки. Он был неспособен противостоять
враждебно настроенному собранию, его толкали, он растерялся, практически
потерял сознание. Гренадерам пришлось вынести его из зала. Придя в себя, он
вскочил в седло и сказал солдатам, что его хотели убить. Гренадеры,
уважавшие и представителей в форме, и своего генерала, не знали, то ли