"Михаил Морозов. Вильям Шекспир ("Жизнь замечательных людей" #193) " - читать интересную книгу автора

описания, Шекспир прежде всего оценил в картине живость и выразительность
человеческих образов. "О, какое здесь было искусство в изображении лиц! -
восклицает Шекспир. - Лицо каждого было ключом к сердцу каждого".[12] Каждый
такой бант стоил фунтов двенадцать. Удивительно говорили эти молодые щеголи.
Рассказывая о какой-нибудь женщине, не говорили просто: "Как она красива",
но примерно так: "Ее исключительная исключительность исключает всякую другую
исключительность".[15] в ранних своих произведениях. Важно помнить, что
эвфуизм в начале девяностых годов XVI века был в Англии не только
литературным явлением, но проник и в быт знатной молодежи, которая и в жизни
старалась "говорить красиво". Во многих случаях поэтому эвфуизм в
произведениях Шекспира является не стилистическим украшением, но отражением
действительности. Ромео на балу у Капулетти спрашивает слугу: "Кто эта дама,
которая обогащает руку того рыцаря?" Так и говорили в действительности. Язык
знатной молодежи, как и их одежды и жесты, был чрезвычайно "театральным".
Люди старинного склада, которые и говорили и одевались гораздо проще,
смотрели на все эти новшества с нескрываемым презрением. Такого исконного
старозаветного дворянина своего времени Шекспир изобразил в лице Генри Перси
("Генрих IV"). Последний возмущен тем, что его жена употребила в речи
новомодное изощренное слово. "Выругайся, Кэт, хорошим крепким ругательством,
как настоящая леди!" - говорит он ей. Всякие же вычурные слова и обороты он
просит ее оставить "одетым в бархат гвардейцам и нарядившимся для
воскресного дня горожанам". Впрочем, ко времени создания Шекспиром "Генриха
IV", то-есть к 1597 году, эвфуизм стал приходить в упадок и являлся
признаком жеманства и фатовства (Шекспир к этому времени окончательно
отказался от эвфуизма и как от стилистического приема). В одном из монологов
Генри Перси Шекспир создает карикатуру на эвфуистического джентльмена:

После битвы,
Когда, склонясь на меч и чуть дыша
От напряженья, ярости и жажды,
Сидел я, подошел какой-то лорд,
Нарядный, как жених, и свежебритый,
Как поле после жатвы. Он держал
Меж пальцами коробочку с духами.
Вертел в руках, и нюхал, и чихал,
И нес какой-то вздор, и улыбался...
Он был прилизан и благоухал
И рассуждал, как барышня, о пушках...
Он очень сожалел, что из земли
Выкапывают гадкую селитру,
Которая цветущим существам
Так много стоит жизни и здоровья,
И уверял, что если б не стрельба,
Он сам бы, может быть, пошел в солдаты.[16]

Еще более злую карикатуру на эвфуистического джентльмена Шекспир создал
в "Гамлете" (1601) в лице Озрика.
Джиованни Флорио (1553-1625), прославившийся впоследствии как
переводчик Монтэня, которого, кстати сказать, он перевел чрезвычайно
вычурным языком, составил еще в 1578 году самоучитель итальянского языка, и