"Анатолий Иванович Мошковский. Дельфиний мыс " - читать интересную книгу автора

- А папа тебе денег дает?
- Каких денег?
- Ну на мороженое там... На кино... Мало ли на что...
- А как же! - Виталик с иронией посмотрел на него. - И папа дает, и
мама, иногда даже просить не надо, сами...
- И много?
- Сколько потребуется... Ну конечно, десятку я у них не попрошу, но
трешку могут дать, если захочу купить что-нибудь в магазине.
- Это я понимаю! - Одик поскучнел, подавил вздох и с острой завистью
посмотрел на Виталика. - Отец, наверно, много получает.
- Не жалуемся. - Глаза Виталика вспыхнули гордостью, но тут же
внезапно погасли. - Да нет, не очень... Мы самые обыкновенные...
- Ну да! А какой у вас дом? Прямо-таки вилла! В нем, наверно, комнат
шесть...
- Девять, - сказал Виталик. - Разве это много? Вот у Рукавицына - он
из "Горняка" - двенадцать... Папа хочет пристроить к дому...
- А сад! - воскликнул Одик. - Чего у вас только здесь нет: и
водопровод везде проведен, и дорожки посыпаны, и эти индюки...
- Ограду в нескольких местах надо менять, - сказал Виталик, - и
потом, разные мальчишки да и другие не дают нам покоя: думают, все это
само собой лезет из земли. Завидуют. А мы не из ленивых, даже сам папа
помогал строить из ракушечника сарай и летнюю кухню, а если мы и
приглашаем кого помочь, приходится платить, и немало. Все нынче знают
цены...
"Вон какой он! - подумал Одик. - Во всем разбирается", - и стал
вспоминать их комнатенку в Москве и все мелочные разговоры родителей дома
и в поезде. Разве спорил бы Георгий Никанорович с Лилей, относить ли в
комиссионный единственную фамильную драгоценность - картину Айвазовского
"Море у Феодосии", чтобы поехать на юг и подлечить Олю, да и самим
набраться сил? Никогда! У них нашлись бы денежки и без этой продажи.
Они-то понимают, что к чему Хоть бы денек пожить, как Виталик! Ему,
наверно, лет десять, а какой он умный, деловой: недаром сам Карпов и эта
старуха Пелагея его уважают... А кто по сравнению с ним он, Одик?
- А ты плавать умеешь? - спросил он вдруг у Виталика.
Тот с недоумением посмотрел на него.
- Кто ж этого не умеет?
- Я, - признался Одик. - Никак не могу научиться.
- Ты очень толстый и, наверно, поэтому безвольный, - глядя ему в
глаза, сказал Виталик.
На лбу Одика выступил пот. Это говорил ему, крепкому и сильному,
худенький черноволосый мальчонка! И говорил так прямо и уверенно.
Потом Одик сбегал к морю, а после обеда и тихого часа опять остался
дома: Виталик водил его по комнатам. В некоторых жили отдыхающие - их
хорошие знакомые, как пояснил он. В комнате, которую они сейчас занимали с
отцом и мамой, было много книг в подвешенных к стенам застекленных полках.
С потолка свешивалась необычная, в тысячу хрустальных струек, как водопад,
люстра, а на полу лежал огромный, ослепительный, как солнце, ковер -
синтетический и легкомоющийся, как объяснил Виталик. А в углу стоял
небольшой телевизор неведомой Одику марки, с маленькими изящными ручками
внизу и громадным, во всю стенку, молочным экраном.