"Анатолий Мошковский. Взрыв у море" - читать интересную книгу автора

- Почему же? - Сашка чуть замедлил шаг.
- А потому... - Костя стал суматошно искать слова, чтобы поточней
выразиться и чтобы Сашка не вообразил, что он хочет пожаловаться ему на
кого-то. - Потому что для того, чтобы стать героем, надо быть каким-то
особенным.
- Верно. И такие были, - сказал Сашка. - Были.
Костя замолк. Нет, Сашка не хотел понять его, или он, Костя, не смог
точно выразить свою мысль. И тогда Костя вдруг рассердился на Сашку и
отрубил:
- А если человек сейчас думает только о себе и ни до чего другого ему
нет дела... Нет, понимаешь, если говорить по-настоящему... Мог такой человек
когда-то хорошо воевать и не жалеть себя?
- Наверно, мог, - Сашка со значением посмотрел на Костю. - Человек
ведь, как и все, меняется, и всякое бывает... В войну даже взвод, даже
отделение - это же было настоящее фронтовое братство! Ни гроша за душой, ни
сытного пайка в вещмешке, а лишь смертельная опасность и тяготы. И надо было
выстоять, победить и не ударить лицом в грязь друг перед другом. А сейчас
быть таким, Костя, гораздо трудней.
Костя нахмурился. Сашка опять уводил разговор в сторону, все запутывал и
оправдывал.
- А что ты скажешь про Колю Маленького? - спросил Костя о знакомом
всему Скалистому бывшем моряке, тоже некогда бойце морской пехоты, который
лишился на войне двух ног; он работал в сапожной мастерской, крепко пил и
одно время дружил с отцом.
- То я скажу о нем, что он не такой, каким кажется с первого взгляда...
- То есть? - не отступал Костя, и Сашкины очки досадливо сверкнули в
свете звезд.
- Коля Маленький и раньше был и сейчас очень хороший человек - я часто
разговаривал с ним, - да вот война не пощадила его, и он до сих пор не может
привыкнуть к своему увечью, и пьет, чтоб забыться и казаться прежним:
отчаянным, веселым и уж, конечно, с ногами...
Было очень тихо, море молчало - полный штиль. В окнах домов отдыха и
санаториев сквозь решетчатые ограды и листву деревьев ярко горели огни. Было
грустно и одиноко. Пахло цветами табака. Ребята шли по асфальтированной
дороге неподалеку от моря и уже приближались к вросшему в землю доту -
долговременной огневой точке; плоская и круглая, сбитая по краям
железобетонная башня его с обращенными к морю амбразурами - из них когда-то
торчали пушка и пулемет - мрачно темнела впереди. Сколько раз Костя с
дружками сидел на этой башне, болтая ногами, хохоча, покуривая, и был этот
дот при солнечном свете совсем не страшный, привычный, будничный. А сейчас,
в темноте вечера, он казался чужим, нелюдимым, даже враждебным, таящим в
себе какую-то горькую, важную тайну.
- Уцелел старик, молчит, а многое мог бы рассказать, - сказал Сашка,
когда они поравнялись с дотом, и эти слова поразили Костю: они подумали об
одном и том же. - Ты что-нибудь знаешь о нем?
- А что я должен знать?
- То, что он двое суток держал оборону... Город уже был захвачен, а
бойцы этого дота сражались. Немцы били по нему из противотанковой пушки - не
помогло, пытались подорвать - не получилось...
Костя кое-что слышал об этом и тут же вспомнил, как они с дружками