"Николай Москвин. След человека [H]" - читать интересную книгу автора Нельзя лишать людей инициативы, самостоятельности и ответственности...
После собрания он шел со своей лаборанткой Аней Зайцевой и с препаратором лаборатории дядей Федей. Продолжали говорить о Константине Кузьмиче, вспоминали другие случаи, где показал себя директор-няня. Дядя Федя тоже что-то припомнил, но больше молчал, шел, посмеиваясь в усы, поглядывая на свои резиновые, с короткими голенищами сапоги. - Михаил Михайлович! - тихо, несмело сказал он, и вдруг в его прищуренных глазах мелькнуло что-то озорное. - А ведь в вас это тоже есть! - То есть как? - А так. Приходит азотная кислота - вы сейчас же к бутыли, к пробке: стеклянная или резиновая? А ведь это, - дядя Федя старался говорить ласково, не обидно, - мое дело - смотреть. Или вот бромистая соль или йодистый калий - опять проверка: в темноте или на свету держу? Штангласы после работы притерты или нет - за мною по пятам ходите. А микроскоп, Михаил Михайлович, и совсем не доверяете! Пылинка без вас на него не сядет! До футляра даже не допускаете... А разве я не понимаю, что это не самовар? Шувалов даже приостановился. Был теплый, но ветреный день. Плащ на Шувалове, зачесанные назад волосы трепало ветром. - Да разве я потому, что не доверяю? - Насупившись, он маленькой белой рукой пытался застегнуть скользкую пуговицу на плаще. Степенная, серьезная Аня Зайцева, только что осуждавшая опекунское поведение директора, вдруг громко, заливчато рассмеялась. - Верно, верно, Михаил Михайлович! - Она кивнула на дядю Федю. - возьмите, например, градуировку на мензурках, на термометрах - ведь дня не проходит, чтобы вы не сказали: "Смотрите на уровне глаз..." - Ну да, - Шувалов смущенно улыбнулся, придерживая длинные волосы на голове. - Ну, чего мы стали на ветру? Ну да, - повторил он, когда пошли дальше, - иначе показания будут неправильные. Аня опять засмеялась и всплеснула руками: - Ну конечно, конечно! Так ведь нас, Михаил Михайлович, этому еще в техникуме учили! Или вот когда мы берем реактивы... Аня припоминала то и это, и Шувалов не защищался, а только молча и как-то неохотно посмеивался. Да, этобыло неожиданно для него. Он, конечно, не шел в сравнение с директором, но все же... Будучи вежливым, деликатным человеком, он решил, что его недоверие может обижать людей. Нет, с завтрашнего же дня надо это все прекратить... Он рассказал дома о разговоре с Зайцевой и дядей Федей, рассказал полуозабоченно, полушутливо: раз он сам понимает, что это нехорошо, значит, легко исправить. Но Софья Васильевна отнеслась к этому серьезно, как всегда относилась к делам мужа. Они были однолетки, познакомились, еще будучи студентами, но так получилось, что к тому времени, как они поженились, Софья Васильевна уже окончила педагогический институт и преподавала в школе, а Шувалов был еще на последнем курсе химического факультета. Она уже вела дом, а он, студент, только готовился вступить в жизнь. И, может быть, от этого или оттого, что когдато, после смерти матери, она, пятнадцатилетняя, |
|
|