"Владимир Молотов. Гражданин уральской Республики " - читать интересную книгу автора

окнами, а справа располагались гаражи или мастерские. Последние делились на
три секции, каждая с воротами. Из-под ближайших черных ворот, из нижней щели
струился свет. Костя открыл новую калитку и проник внутрь.
Сырое помещение, освещенное лампами дневного света, пустовало.
Посередине стоял робот-мойщик - большая, чуть приподнятая эстакада со
стойками на монорельсах по бокам, похожими на два смотрящих друг на друга
крана-манипулятора. Робот-мойщик размеренно гудел, как трансформатор. В
глуби помещения висели огромные шторы, предваряющие вход в другой отсек. Но
это были старинные городские афиши, потрескавшиеся, как битое стекло,
подвязанные боком кверху за окольцованные дырки. Желтые буквы на синем фоне
искажались в волнах, хорошо читалось только:

ПУГАЧ... ЕКАТЕРИН... КОНЦ...

Подол оригинальных штор стелился по бетонному полу, и к нему приходил и
в нем терялся пересекающий мойку канал стока, в котором, напоминая весенний
ручей, журчала грязная вода.
Костя, чавкая ногами, приблизился к афишам, отдернул их и переступил
порог. Он оказался в тесной каптерке, где буднично пахло кофе и табаком. За
столом у правой стены сидел длинноволосый Ганя, перед ним стоял плоский
монитор, на столе лежала топорная грязная клавиатура. С ее помощью, появись
здесь клиент, неординарный приятель стал управлять бы моечными
манипуляторами. Вдоль левой стены тянулся допотопный диван с большими
пятнами на коричневом матерчатом покрытии. На диване сидел, забросив ногу на
ногу, то ли парень, то ли мужчина - худосочный Глеб, руководитель
разработчиков Минипы.
- Явился, не запылился, - с легкой улыбкой протянул Ганя, повернувшись
на крутящемся кресле лицом к гостю.
- Привет, Костик, - приподнявшись с дивана, Глеб протянул костлявую
кисть, облепленную синеватыми червями сосудов.
- Здорово! - Муконин заглянул в его живые серо-голубые глаза. - Ну что
у вас тут, консилиум собрался?
- Попрошу не выражаться, - тряхнул волосами Ганя. - Кофе будешь?
- Не откажусь.
- Мы уж тут обпились до тошноты, но с тобой еще по кружке, так и быть.
Глеб утвердительно закивал. Ганя поднялся с кресла, шагнул к
журнальному столику на колесиках, стоявшему у противоположной афишам стены.
На стене, над столиком, пылился плакат-календарь, где под четырьмя
маленькими колонками, в которых уместился весь нынешний две тысячи двадцатый
год, стояла чопорно одетая женщина со строгим, скорбным взглядом и тыкала
пальцем, - то была стилизация под известную картинку Великой Отечественной
войны. Под женщиной красными буквами красовался пугающий нормального
человека лозунг:

ТЫ ЗАПИСАЛСЯ В ДОБРОВОЛЬЦЫ Народной Дружины?!

На столике стоял чайник, похожий на великанскую титановую гильзу с
ручкой. Ганя наполнил три кружки (одна с какими-то иероглифами и две синие).
Рядом с чайником стояла пирамидальная банка кофе, наполовину опустошенная, и
тут же - белая фарфоровая сахарница. Каждый подошел к столику, развел