"Борис Можаев. Полтора квадратных метра (Повесть-шутка)" - читать интересную книгу автора

ее послушает?
И Павел Семенович решил вечеринку устроить да пригласить старуху
Урожайкину с братом, плотником Судаковым, тем самым, который дверь
переставлял. А Елену Александровну позвать как бы случайно, мол, праздник
медработника и компания у нас позволяет. Собрались небором-сабором, народ
все свой - соседушки... Она пойдет - теперь она вроде бы одинокая: Чиженок
посрамлен. А тут солидный человек - плотник Судаков. Одевается он чисто,
во все полувоенное (у него сын подполковник). Сестра, старуха Урожайкина,
лишнего в разговорах не позволяет себе. Держится строго. Так что клюнет
Елена Александровна.
И Елена Александровна клюнула...
- Ах, Павел Семенович, я человек коллективный. Вас большинство. Как вы
решили, так и будет.
Она вошла к Полубояриновым вся в розовом, как утренняя заря, на высокой
груди колыхались волнистые рюши, коралловая нитка в два ряда обхватывала
ее белую шею, и перстенек с зеленым камешком врезался в пухлый палец.
- Мать Мария, как это нелюбезно с вашей стороны, что не познакомили
меня до сих пор с братом, - пропела она, сперва поклонившись хозяйке.
- Он сам не маленький, - сказала старуха Урожайкина.
Плотник Судаков, одетый в защитный китель, сухонький, горбоносый, с
оттопыренной нижней губой, подал широкую костистую руку и хмыкнул:
- К вам, Лена Лександровна, и подходить-то боязно.
- Почему? - брови ее взметнулись.
- Вы человек ответственный.
- С какой стороны?
- Да с любой. Вы и одеты, как генеральша. И сами из себя очень
представительны, и должность занимаете хорошую.
- И вас не примешь за простого человека, Матвей Спиридонович, -
просияла Елена Александровна. - В этом кителе да еще в профиль... Вы прямо
полковник в отставке.
- Полковник, по которому плачет уполовник, - усмехнулась старуха
Урожайкина.
- А что? Меня в трамвае одна девушка так и попросила: "Товарищ
полковник, подвиньтесь, я сяду", - сказал Судаков.
- Ну, соловья баснями не кормят. Вам что налить, беленького или
красненького? - спросила хозяйка у Елены Александровны.
- Мне как всем.
Ее посадили рядом с Судаковым, налили полную стопку водки: она взяла ее
двумя пальчиками и долго тянула, закрыв глаза.
- А что, с закрытыми глазами водка слаще? - спросил Павел Семенович.
- Просто не могу смотреть на нее, - ответила Елена Александровна,
передергиваясь, как на морозе.
- И я не могу видеть ее, проклятую, - сказала хозяйка, - тоже зажмуркой
пью.
- А иначе глаза вырвет, - отозвалась старуха Урожайкина.
- Бабы вы, бабы и есть, - Судаков усмехнулся и покачал головой. - На
всякое серьезное дело у вас духу не хватает.
Сам он пил легко; ни один мускул не двигался на его лице, и если бы не
судорожно трепетавший кадык на сухой шее, то можно было бы подумать, он ее
и не глотает, водка сама льется в его утробу, как через просторный шланг.