"Борис Можаев. Наледь" - читать интересную книгу автора

Из отсеков на палубу вывалила шумная толпа; покрикивая, расталкивая людей,
вдоль борта пробегали матросы. Среди пассажиров Воронов вскоре отыскал
новых знакомых.
- Подходим! - весело приветствовал его Михаил. - Держитесь с нами. Мы
вас живо передадим в руки самому начальнику.
- А где ваши вещички? - спрашивал Семен.
- А вот, - Воронов указал на фибровый чемодан, стоявший возле борта.
- Богато живете, - сказал Михаил, и Воронов заметил, как бросила Катя в
сторону Забродина быстрый и сердитый взгляд.
"С характером девочка..." - подумал он.
Катер подходил к единственному в этой обширной бухте причалу,
заваленному грудами кирпича, железобетонных плит, стальных балок и ферм.
Возле причала тесно, в два ряда, стояли черные неуклюжие баржи с низкими
грязными бортами. К одной из этих барж пришвартовался катер; бросили
дощатые сходни, и народ повалил на берег.



2


Воронов поселился на время, до получения квартиры, у Михаила Забродина,
того самого парня с белесой челкой, с которым познакомился на катере. Жил
Михаил в собственном доме вместе с отцом Иваном Спиридоновичем, на отшибе
от городских кварталов в маленьком поселке, прозванном Нахаловкой.
Эта Нахаловка разместилась, вопреки всем и всяческим генпланам, поближе
к бухте, на жирной пойменной земле вдоль таежной речки Пасмурки. Нахаловку
еще называли поселком "индусов"; разумеется, не в честь выходцев из
далекой Индии, а оттого, что осели там индивидуальные застройщики.
Откуда они? Из каких концов света? Неведомо. Они приехали без
договоров, без путевок, и в то время когда на месте будущих городских улиц
еще бились на ветру рыжие полотнища палаток, здесь, в Нахаловке, уже
светились солнечной желтизной новенькие стены добротно срубленных домов, а
на выгоне паслись на приколах коровы, сушились рыбацкие сети. И с
рассветной зорькой раздавалось на всю округу заполошное пенье петухов.
- Когда же вы успели все это построить, отец? - спросил Воронов Ивана
Спиридоновича, оглядывая уютный, перегороженный на три части дом
Забродиных. - И перегородки, и сени, и веранда!
- Э, милый! Долго ли умеючи сотворить, - говорил старший Забродин,
накрывая на стол по случаю гостя. - Я сам и плотник, и штукатур. Михаиле
иногда помогал!
Тронутый густой проседью, но еще по-молодому синеглазый и рыжеусый, он
говорил с чуть заметной иронией:
- Приехал я еще в прошлом годе к сыну. И вот ведут меня в палатку.
Сунули топчан: "Располагайся, отец!" Да что я, цыган, что ли? Прости меня
господи. Среди лесу да среди камня и жить в палатке! Ну, нет. Пошел в
контору, выписал бруса, гвоздей и всякой иной мелочи. Да и ссуду дают
каждому. Только стройся. Я и управился без малого за три месяца со своим
домом. А на миру можно и быстрее отстроиться. Так что ж это у вас за мода
такая заведена на стройках? Заводы всякие строят - и камня и бруса